Максим Бацкалевич - Из родника моей памяти

Тут было куда прохладнее, чем в душной кухне.

Появились небольшие порывы освежающего ветра, гнавшего за собой по небу клочья потемневших пушистых облаков.

Мальчик смотрел на них, подняв голову. Они представлялись ему то в облике мохнатого медвежонка, держащего в лапах бочонок мёда, то в облике всадника, скачущего на гнедом коне, то, как далёкий город с домами, башнями, куполами.

– Я пойду чуток полежу, внучок, – сказал дедушка, – Ты ничего не хочешь?

Максим замотал головой.

– Тогда я пойду… Если что, стучи ногами, мама или бабушка услышат.

Человек погладил мальчика по белокурым волосам и ушёл.

Где-то вдали изредка раздавались приглушенные раскаты грома, словно кто-то бил молотком по листу железа. На горизонте, в той стороне, где было болото, появился тёмный край сплошной тучи.

В лучах солнца она казалась ещё более грозной тёмно-синей с фиолетовым оттенком пеленой, которая неспешно захватывает весь небосвод.

«Скорее бы уже пришёл папа с работы. Мы бы точно успели запустить змея до того, как это чудище приползёт сюда, – думал мальчик. – Почему, как только что-нибудь запланировал, всегда выходит не так, как хочешь?»

Было слышно, как мама с бабушкой о чём-то разговаривали на кухне. Их слова заглушал то стук посуды, то шум проезжавших автомобилей. Иногда мама подходила к мальчику, приносила ему попить или просто спрашивала, как у него дела.

Когда она подошла в очередной раз, Максим стал загибать пальцы на руках, смотря на маму.

– Уже почти полпятого. Скоро папа придёт, – сказала она, поняв, о чём её спрашивает сын.

Солнце, склонившееся к западу, заволокло дымкой, тень которой ползла по земле. Чёрная полоса на горизонте становилась всё шире и шире.

Было видно, как тонкими белыми спицами дождь протыкает воздух.

Ласточки, свившие в этом году под крышей старого сарая гнездо, пикировали низко над землей.

Усевшись в ряд на раскачивающиеся провода, воробьи беспокойно щебетали.

У конуры возле дома грыз кость щенок. От назойливой мошкары он фыркал и крутился вокруг своей оси, словно юла.

Скрипнула калитка – мальчик увидел идущего к нему отца.

«Ура, пойдём запускать змея», – закричал про себя обрадованный Максим.

Через мгновение он уже сидел на крепких отцовских руках.

– Как твой день прошёл, малыш? – спросил тот сына, шероховатыми пальцами слегка потянув его за нос. – Не хулиганил тут без меня?

Мальчик замотал головой. Потом он начал махать руками, показывая вверх.

– И что это может значить? – удивился мужчина.

«Почему взрослые так медленно думают? Может, мозг со временем забивается всякой ерундой? Придётся идти, показывать,» – подумал сердито Максим, пытаясь слезть с рук отца.

– Тебе не хочется сидеть? Давай, походим.

Скинув с плеча сумку, мужчина присел на корточки и поставил мальчика на ноги.

– Куда мы пойдём? А?

Мальчик знал прекрасно, что в отличие от дедушки, с отцом можно было и побегать, и попрыгать.

Сперва он подошёл, качаясь на ногах, к визгливо лающему щенку. Тот замер, затем попятился назад, держа в зубах кость, и спрятался за коробкой.

«Я же не собирался забирать у тебя косточку, Бим. Только хотел поиграть… А ты удрал… Ладно, сиди там», – подумал мальчик.

И Максим пошёл дальше. Он так быстро перебирал своими маленькими ножками, что они нередко запутывались одна за одну, и мальчик вис на руках у отца, словно парашютист на стропах.

Когда они пришли к гаражу, Максим начал дёргать за нижний край створки двери, вопросительно глядя на отца:

«Вспомнил, пап?»

– Ах, да, я совсем забыл про змея… Пошли, посмотрим, как он там.

Отворив створку, которая казалась Максиму гигантской, отец щёлкнул выключателем – висящая на потолочной балке лампочка загорелась, осветив тусклым светом гараж.

По периметру стен здесь был целый склад различных вещей: деревянные ящики со всякими запчастями, какие-то мешки, стальная решётка для ограждения, старый большой бензобак от Зила и многое другое.

У мальчика разбегались глаза.

Ему хотелось всё посмотреть, потрогать, узнать, что и зачем.

Он уже намеревался покопаться в одном из ящиков, однако отец подхватил его подмышки и понёс дальше.

Сначала Максиму хотелось заплакать, как любому нормальному ребёнку, которого оттащили от коробки, набитой игрушками. Но, когда он увидел огромного, сделанного из газет и прутьев воздушного змея, слёзы сразу же куда-то исчезли.