Володимир Шарапов - Данькино детство

Сейчас я снова собираюсь рассказать ее, уже перед более широкой аудиторией. Я буду вести рассказ от первого лица совершенно в том виде, в котором услышал его впервые, поскольку не считаю возможным добавлять от себя хоть что-то к истории, и так обросшей уже в устах народной молвы тысячей небылиц и никогда не существовавших подробностей.

Я родом из одного маленького кузбасского городка, где из поколения в поколение основное занятие местных жителей – добыча угля. В отличие от большинства своих сверстников, я весьма неплохо учился и даже регулярно занимал первые места на районных и областных олимпиадах по физике и математике. Именно поэтому в свое время меня пригласили учиться в новосибирский Академгородок в физико-математическую школу-интернат (ФМШ), которая до сих пор существует при нашем университете.

У нас преподавали академики с мировыми именами, такие как Ляпунов и Лаврентьев. Возможности для получения образования были просто фантастическими. Практически все мои одноклассники сделали хорошую научную карьеру и добились выдающихся результатов.

Мы чувствовали себя элитой несмотря на то, что абсолютно все приехали из деревень и маленьких провинциальных городков. Для местных мы были не званными чужаками, поэтому нередко нам здорово от них доставалось. Драки стали постоянной частью нашей тогдашней жизни. Академовские школьники объединялись в группы и регулярно совершали набеги на нашу общагу. Перед лицом общей беды мы быстро самоорганизовались и научились давать хороший отпор агрессорам. Все же мы были отнюдь не мальчики для битья, т. к. все провели детство в рабоче-крестьянской среде, где хочешь не хочешь будешь принимать участие в драках. У нас тогда появились специальные дежурные по общежитию, которые в случае очередной атаки оповещали остальных трехкратным звонком. Когда в коридорах раздавался этот сигнал, все мы в любое время дня и ночи, кто в чем был, выбегали из своих комнат, чтобы дать отпор налетчикам. Такая боевая дружба нас сильно сплотила. Даже теперь, спустя много лет, когда я вдруг увлекусь, читая лекцию студентам, и вдруг неожиданно услышу звонок на перерыв, руки мои непроизвольно сжимаются в кулаки, меня охватывает гнев, хочется сбросить с себя тесный пиджак и, засучив рукава, броситься из Мальцевской аудитории вниз по лестнице, мчаться туда, где бьются в неравном бою мои товарищи…

Потом мы стали студентами, и драки с местными школьниками сами собой прекратились. Но на наши головы свалилась новая напасть, куда более неприятная. Недалеко от университета располагался военный институт. Тамошние курсанты нас люто ненавидели. Возможно, потому, что завидовали нашей студенческой вольнице. Не знаю, куда смотрели командиры, но, судя по количеству драк, учиненных их подопечными, они взирали на это сквозь пальцы. У всех на слуху была одна дикая история. Ее виновницей, если меня не подводит память, являлась девятая рота военного училища, где готовили офицеров внутренних войск. Какого-то курсанта этой самой роты на ночной дискотеке обидели студенты пединститута. Скорее всего, побили за приставания к студентке. На следующее же утро вместо утренней пробежки рота пострадавшего в полном составе отправилась мстить обидчикам. Все произошло в полном соответствии с правилами военной науки. Вокруг одного из общежитий пединститута выставили оцепление, все двери заблокировали, а потом начался погром. Били всех без разбору. Из окон летела мебель и личные вещи… В местных средствах массовой информации эту историю, разумеется, не освещали. Но весь Новосибирск гудел, как встревоженный улей. Мы, студенты, были на грани бунта…

На этот раз власти вынуждены были вмешаться. Не в меру воинственную роту расформировали. Каким-то высоким ответственным лицам вынесли выговоры. Во всех военных учреждениях города провели беседы с личным составом. Курсантам нашего военного училища запретили на пушечный выстрел приближаться к университетскому студгородку. После этого крупных побоищ действительно уже больше не было, но локальные стычки никуда не делись. Курсанты по-прежнему чувствовали себя безнаказанными в нашем Советском районе; били и унижали всех, кто не оказывал им «должного уважения». Так продолжалось до тех пор, пока в НГУ на геолого-геофизическом факультете не появился невысокого роста худенький паренек с грустными светлыми глазами, родом откуда-то из-под Одессы. Никто почти не знал его настоящего имени, зато вскоре все вокруг на всю жизнь запомнили жутковатую кличку – Мясник.