Володимир Шарапов - На краю земли

Анна.Нет, правда, Вик, тебе лучше не знать…

Вика.Ну, не говори, если не хочешь. Только ты уверена, что это хороший выход? Я вот когда держу свои проблемы внутри, места себе не нахожу.

Анна.Мне очень хочется тебе все рассказать, но я боюсь…

Вика.Что я проболтаюсь? Хочешь, я поклянусь, что никому ничего не скажу?

Анна.Ох, Вик, если бы только это… Еще больше я боюсь, что ты примешь меня за чокнутую и перестанешь дружить со мной.

Вика.Скажешь тоже! И как тебе только в голову могло такое прийти. Хорошо же ты обо мне думаешь… (Вика делает обиженный вид.)

Анна.Вика, прости! Я тебе верю. Просто я и сама не уверена, что у меня все в порядке с головой после всего случившегося…

Вика.М-да, мне же Илья говорил, у вас в походе какое-то ЧП произошло, но все кончилось благополучно. Расскажи, что там стряслось?

Анна.Вик, ты даже не представляешь, я так глупо вляпалась, что самой стыдно. И это с моим-то семилетним опытом горных походов! Когда мы были на Араданском пике, началась сильная гроза, а я спиной уперлась в геодезический триангуляр…

Вика.А что это такое?

Анна.Это такая железная тренога, на самой высокой точке Араданского хребта…

Вика.Какой ужас… Это же как держаться за громоотвод, стоя на крыше, когда кругом молнии, да?

Анна.Вот именно! Знаешь, там над Ергаками была двойная радуга. Я так увлеклась фотосъемкой, что потеряла всякую бдительность… В триангуляр попала молния, меня отбросило в сторону и я покатилась с крутого склона… Кубарем метров тридцать вниз летела. Сгруппировалась на автомате, как меня мама в походах учила. Только это меня и спасло от переломов. А потом я перестала дышать. Хорошо, что Аленкин папа быстро сумел спуститься. Он человек бывалый, сделал мне прямой массаж сердца – и я ожила. Но пока он до меня добирался, минуты две я была мертва…

Вика (потрясенно). Просто слов нет…

Анна.Вика, знала бы ты, какая тяжесть безысходной мировой тоски на меня тогда обрушилась. В какой-то момент мне показалось, что я уже не существую вовсе, а являюсь лишь крохотной частью этой мировой скорби, заполнившей своей глухой массой всю Вселенную. Наверное, мои слова выглядят как полный бред, но выразить по-другому тогдашние ощущения я не в силах.

Анна берет гитару и начинает петь.

Не пойму я, что стало со мной.

Кем была я, и кто теперь.

Потеряла душа покой.

Страх крадется за мной как зверь.

Исходила я сто дорог,

И никто меня не позвал.

Для чего мир наш создал Бог,

Если дьявол тут правит бал?

Улететь, улететь, улететь!

Из проклятой моей тюрьмы

В мир, где всюду один Свет,

Где не властвуют Силы Тьмы.

Улететь, улететь, улететь!

В неземной золотой чертог,

Где на все я найду ответ,

Где пойму я, что хочет Бог.

Люди точно сошли с ума!

Как слепые живут наугад.

Ярко светятся их дома,

Но внутри там – кромешный ад…

Как бы кокон свой мне разбить.

Без любви не видать ни зги.

Я хочу летать! Я хочу любить!

О Пречистая, помоги.

Улететь, улететь, улететь!

Из проклятой моей тюрьмы

В мир, где всюду один Свет,

Где не властвуют Силы Тьмы.

Улететь, улететь, улететь!

В неземной золотой чертог,

Где на все я найду ответ,

Где пойму я, что хочет Бог.

Анна.Я теперь знаю, что такое клиническая смерть.

Вика.Ты что-то видела?

Анна.Ах, Вик, когда тоска меня отпустила, я поняла, что очутилась в невероятном сказочном мире. Это невозможно описать словами… Там так легко и свободно… Я бы все на свете отдала, чтобы не возвращаться… Но меня попросили…

Вика.Тебя ПОПРОСИЛИ!?

Анна.Я видела Прекрасное Существо…

Вика.Но ведь это мог быть просто сон?

Анна.Я и сама уже начинаю так думать, но в этом сне я кое-чему научилась. Я же теперь вижу ауры и могу читать мысли…

Вика.Вот это да! Не может быть… Ой, прости, Анют, в это правда трудно поверить. Я же все-таки в школе хорошо училась.

Анна.Я знаю, поэтому нисколько не обижаюсь. Загадай про себя любое слово…

Вика.Загадала.

Анна.Ты подумала: «Ну, допустим, Шикотан. Ни за что ведь не догадается!».

Вика (отстраняется от Анны). Ой! Мне как-то немножко не по себе…

Анна.Я понимаю… Поэтому я и не хотела тебе ничего говорить.