Леонардо Ди-Скайфари - Башни Судеб. CD-1/ Лабиринт Снов?

Тот самый чудесный день, когда она пришла в мою жизнь. Теплый летний полдень давно мертвого дня. Тень лип. Кафе. Тающее мороженое в жестяном стаканчике и предчувствие, наитие… Нового … Она пришла легкой Колеблющейся тенью, вся в красном, какой контрастирующий цвет по сравнению с зелено-белым пейзажем вокруг. Белые плиты террасы и белый пластик столов, ну и зелень, хранящяя от зноя… Она пришла, точнее въехала на террасу, на роликах.

Простая девочка с косичками на русых волосах и с нежной всепоглощающей пластмассовой улыбкой – пустоты. Образ холодной матери, как нельзя точно пронзил душу?

Зной вошел в мое сердце в этот миг навсегда и даже мороженое окончательно растаяло. Проклятые бабочки родились внутри..Большой ее рот сказал что-то банальное, странный рот на вытянутом худощавом лице, и меня украли у всех. Фиолетовые стразы на ее Кровавых джинсах сверкали и переливались, Пока она переминалась с ноги на ногу, ожидая моего первого ответа. Запах клубничной жвачки. Запах свежего тела дразнит. Деловито она жует жвачку. Быстро. Из ее ушей-наушников до меня доносится популярная мелодия избитого жанра, что-то вроде «двигай попой побыстрей, жуй, и пей, живи скорей». Все это показалось мне таким восхитительным, что я свалился со стула, испачкав в пыли плит свою рубашку, акууратно заправленную в вылинявшие джинсы. Ненавижу себя за это… Все тает и перемещаюсь////970-709-=08deep/

Но это проще выкинуть из памяти, гораздо труднее убрать совсем свежие воспоминания…

Как я ненавижу эту комнату, хранящую тепло нашей страсти. Как будто она здесь и вот-вот вернется. Вот картина на которую она смотрела, я срисовал ее с иранской миниатюры. Большое дерево в пустыне, накрытое густой шапкой изумрудной листвы. Она сказала, что листья – это как сотня печальных лиц. Глаза с этих лиц обращены вниз, там сидит девушка с белыми крыльями. Мягкие перья испачканы серой и черной пылью, девушка тоже грустна и смотрит на красный коврик у босых ног.

Я рассеиваю взгляд, теряю сосредоточенность на картине, и вот она становится просто разноцветным пятном в глазу. При этом разбросанном изображении вся комната видна сразу, но нечетко, смутно, глаза только один предмет способны воспринимать резко, а не расплывчато. И я концентрирую взгляд наугад. Куда упрется линия моего взора? Что выхватит из реальности? На окне возникает черная пепельница, сейчас пустая, в которую мы стряхивали пепел сигарет, выкуриваемых перед очередным сексуальным марафоном.

Движение, остановка, опять движение… Никак не насладиться ЭТИМ до конца, каждый раз хочется еще! Сексуальную энергию не удовлетворить, это монстр в нас, требующий повторения и повторения. И мы повторяем! 2-3-4-5 часов…7…8…

В старинном «магнито-фоне» проигрывается кассета «ЭНИГМЫ». Сквозь мелодию можно различить стук-шуршание механизма, вращающего пленку, он давно износился. Коричневые как земля индийские палочки наполняют комнату чувственным благоуханием. На длинной оранжевой пачке, в которой другие ожидают своей очереди, название – «Камасутра».

Стены… впитывают стоны… наслаждение… и колеблющийся свет желто-белых ароматических свечей, плавающих в озерцах расплавленного воска. Огоньки плавают и в ее глазах, темных и злых как ночь, мне хочется погружаться в них все глубже и глубже, и там, на самом дне пропасти, обрести блаженство! Но все имеет конец в этом мире – и вот свечи погасли, стоны смолкли, и кровать холодна – долгие ночи в одинокой постели, не согреваемой «огнем любви»…

Только что было все и вот нет ничего!! Ее голос, вроде это он… Нет! Это просто шепот ветра за окном, ласкающего ветки деревьев. Ничего не поможет мне… Ничего… Ничего… Отвлечемся…

С-с-с-игарета, прикуриваем, она тлеет у меня в пальцах. Рассыпается. Белые кольца дыма медленно поднимаются под потолок, рассеиваются там. Я слежу за тонкими струйками, которые извиваются, двигаются в лучах луны и мне становится легче. Все пусто. Она пуста. Спокойно! Я не люблю пустоту и потому ненавидел ее, желая наполнить бездну равнодушия бессвязным лепетом «любви».

Вот ветер распахнул форточку, дым ускорил движение, заметался, но сквозняк, пробившийся сквозь щель между дверью и полом, захлопнул окно и дым замер. По моим губам пробегает легкая мечтательная улыбка, уносящая меня далеко ввысь, в черноту неба, где бы моя душа могла скользить в сиянии серебристых облаков в легком танце ночи, или птицей ветра мчаться навстречу недалекому рассвету на горизонте, пару минут назад окрасившемуся первыми голубовато-розовыми красками.