Деметрий Паскаль - Каталепсия. Роман о культе тела и телесных культах, и зле ко злу, и зле от зла, и падении человеческом

Прошло месяца полтора; лето успело закончиться; их общение почти не изменилось, но со стороны Вики начало приобретать оттенок холодности, а Ваня всё больше неприятного испытывал при всяком упоминании о Вике, которую он любил за что-то непонятное ему и которую при этом всё больше ненавидел за причиняемые страдания; они встретились снова, на нейтральной территории; случилось это поздним вечером на территории местного сельскохозяйственного университета, на довольно обширной территории, со всех сторон покрытой зеленью; мнимые друзья могли бы спуститься к зданиям советского времени и посидеть на одной из чистых аллей, но Ваня тогда ещё не ведал тех мест, поэтому повёл Вику за территорию, на лавочку возле одного из домов, где они проболтали около двух часов; эта встреча запомнилась ему как самая лучшая, так как всё время они действительно общались; в его понимании эта встреча могла стать началом чего-то большего, поскольку оба они были искренни и остались довольны; к сожалению, в понимании Вики эта встреча должна была стать последней, отчего перед расставанием и следовало провести её – тепло; но Вика не говорила Ване об этом, поэтому он продолжал ухаживать за ней ещё около месяца с чем-то; в течение этого времени появлялось всё больше и больше поводов для ревности, то есть для Вани – причин беспокоиться; Вика же о Ване забыла, как это выглядело в его глазах; их общение стало сходить на нет, потому что Вика всё больше была занята и всё реже отвечала; однажды Ваня удалил её из друзей и добавил в чёрный список, а она сказала, что наш герой разбил ей сердце, тем самым выставив его виноватым; так погибли его надежды и мечты, созидаемые в течение полугода. Очень и очень вероятно, что Ваня не совсем верно понял её, что Вика могла иметь к нему какие-то чувства и могла иметь планы на него, однако она ни разу не высказала это вслух и даже надежды на подобное последние месяцы не давала; возможно, она не могла разобраться в себе самой из-за своей латентной или даже (есть подозрения) подавленной гомосексуальности, но это слишком затянулось. Виноват был и Ваня, потому что, имея уже двухзначное число неудач в отношениях и зная вполне о зачатках собственной гомосексуальности, он влез в новые отношения в надежде, что они-то станут нормальными, хотя как могло такое совершиться, аже происходило общение между гомосексуалистами разного пола, которые даже самим себе не могли признаться в том, какими они являются? Такие отношения сегодня наблюдаются повсюду; и они обречены окончиться – страданием.

Нельзя сказать, закончились ли отношения с Викой, ведь приходят сомнения, что отношений и не было, что Вика просто «ошиблась», а Ваня не так всё понял и уже надумал себе целую жизнь будущем; после Вики он… ещё несколько раз вступал в отношения с весьма разными девушками; отношения эти могли длиться неделю или восемь месяцев, могли так же приносить страдания или чем-то радовать, но год прошёл – и все они казались ему незначительными. Ваня понял, что он является одиночкой, что у него в голове есть идея, уже упомянутая, и что единственно эта идея влечёт его, заставляет что-то делать, не даёт спать, однако лишь он один так завлекается ею, а все остальные не понимали его, жили в своей повседневности и в своих мнимых ценностях, поэтому казались людьми низшего сорта и не могли стать спутниками жизни для нашего героя; он оставался один и мечтал о такой девушке, которая разделит с ним его идею и в действительности будет увлекаться тем, что нравится ему, но едва ли такая бы нашлась. Ване оставалось перечитывать книги, чтобы видеть в них уже виденное, а затем – бродить ночами по пустым аллеям, освещённым синеватым и холодным светом, под которым днями происходит жизнь у людей, хотя оным лишь кажется, что они живут; он наблюдал всё больше юных лиц, красивых лиц, но в глазах у каждого скрывалось либо бездумье, либо страх, поэтому такими людьми оставалось только любоваться. Неизвестно, чего же Ваня желал теперь; он многое не испробовал, но уже успел пресытиться этим, поэтому и жил вчерашним днём, о будущем не думая совсем. У него имелась идея, но касалась оная человеческого существа и не могла стать доступной каждому, ибо требовала силы и в самой себе содержала это утверждение. Приходилось жить в одиночестве, в духовном одиночестве, причём так, чтобы не быть в глазах своих лицемером, то есть не жить жизнь впустую и не уходить от осознания правды; право, долгое время Ваня сидел дома и читал книжки, то есть и по собственным ощущением совершенно не жил в сегодняшнем дне, но жил для какого-то будущего, о котором точно ничего не известно. Существовали лишь он и идея. Он и идея.