Варвара Бурун - Ветка смородины

Вновь воцарилось молчание. Все задумались над историей пихточки.

– А ты чего молчишь, новенькая? – прервав паузу, спросила желто-зеленая сосна. – Дуешься? Ладно, не дуйся, прости. Скоро все там… помиримся… Расскажи лучше, как твой новогодний праздник прошел?

– Нечего рассказывать, – грустно ответила новенькая, тряхнув изящной верхушкой. – Нет, нарядили-то меня, вам и не снилось. Стояла я высокая, стройная, роскошная, да только смотреть на меня было некому. Мои хозяева Новый год у друзей встретили. Утром примчались, схватили чемоданы – и в теплые края на все каникулы. А я как дура все дни одна простояла в жаре и духоте, бессмысленная, бесполезная… Некому было оценить мою красоту, так и увяла. Половину иголок растеряла… Сегодня приехали хозяева и сразу выбросили меня. Вот и всё.

Тут подъехал мусоровоз, и вскоре вся зеленая компания мчалась-тряслась в темном чреве большой машины. Ехали молча, каждый думал о своем, неизбежном. Желто-зеленая сосна задумчиво произнесла:

– Да… Не повезло новенькой.

Июльская жара под вечер спадала, и Вера вышла в свой небольшой садик собрать созревшие ягоды. Иссиня-чёрные ягоды смородины свисали кисточками и будто играли с ней в прятки: то просились в кузовок, то прятались под листьями.

Собрав славный урожай вкусной полезной ягоды и надышавшись ароматом пахучих листьев, Вера перешла к другому кусту чёрной смородины, который отличался сортом. Его крупные ягоды блестели гроздьями на тонких ветках и клонили их своей тяжестью до земли. Ягоды этого куста менее полезны, листья не такие ароматные и их редко сажают на участках, принимая за дичку. Но для Веры они всегда слаще, роднее и памятнее…

Случилось так, что Вера вышла замуж не по любви. По молодости так бывает.

До замужества она год встречалась с парнем. Были поцелуи и объятия, как говорят, до бабочек, но близких отношений, к счастью или на беду, не случилось. Он ушёл в армию без обещаний жениться после службы, да и Вера не успела сказать ему о своей любви. Ей было восемнадцать лет.

Он часто писал письма, она отвечала ему, хранила верность и надеялась дождаться своего любимого.

Но через год случилось… Не хочется Вере вспоминать, как это произошло. В результате – беременность. Свадебный вечер. Всё как во сне, на автомате. На другой день поняла, какую ошибку совершила. Написала любимому в армию два слова: «Вышла замуж». Коротко и ясно. Теперь плачь-не плачь – не вернешь… Сама во всем виновата.

Так и жила Вера с потаённой любовью в сердце к тому, кого не дождалась. Муж, видимо, чувствуя это, иногда имел продолжение на стороне.

Со временем он остепенился, да и она старалась быть примерной женой. Притерлись друг к другу, растили детей, так живут многие семьи.

По прошествии многих лет Вера стала задумываться, а любил ли её тот, кого не дождалась? Он не пытался разыскать, увидеть, хотя жил недалёко. Не припомнит она его горящих счастливых глаз и всего того, что чувствует любящее сердце. Получается, она предала ни его, а саму себя, свою любовь. И по большому счёту её по-настоящему не любили: ни тот, кого она любила, ни муж.

Нет, её любил мальчик, когда она училась в школе. Он ради неё совершал поступки, на какие и взрослый не решился бы. Только он ей был совсем не мил и то была его детская, школьная любовь.

Светлую грусть о горящих влюблённых глазах, как ни странно, навевал Вере куст дикой смородины, что рос у неё в саду. Таких глаз она не встретила больше никогда. А дело было так.

Выйдя замуж, смирившись с судьбой, девятнадцатилетней Вере, чтобы получить декретные, пришлось некоторое время работать на городском элеваторе – взвешивать машины с зерном.

Автомобильные весы состояли из деревянной платформы, куда заезжала машина, и помещения весовой с большим стеклянным окном, в котором имелось окошко поменьше для обмена накладными между водителем и весовщиком.

Жаркий июль. Машины идут потоком. Среди водителей были и солдаты, которые привлекались из армии на период заготовки зерна.

Работала Вера посменно, перерыв на обед десять-пятнадцать минут, если кто подменит. Чаще, и обед, и глоток воды – на ходу. Малейшая задержка – очередь на километр. Каждую машину надо скоренько взвесить с зерном, потом пустую, отметив брутто, тару и нетто в накладной. На лицо водителя смотреть некогда. Он подаёт документы в окошечко – берёт обратно. Следующий!

В один из дней напряженной работы вдруг вместе с накладной через окошко на стол Веры легла ветка чёрной смородины, унизанная словно чёрным жемчугом, крупными ягодами. Она взглянула на водителя. Рядом с машиной стоял солдатик! Он смотрел на нее и улыбался: смущённо и вместе с тем очень радостно. Вера замешкалась с документами, но все же написала что надо, вернув их и сказав спасибо за ягоды. А он всё стоял и смотрел на неё виновато-счастливо, сжимая в руках пыльную пилотку. Очередные водители стали нервно сигналить ему, мол, поторопись освободить весы… Он уехал.