Дима Керусов - Джерри, Тыква, Нострадамус и другие жители села Васильевское

Я ничего не понимаю… прислушиваюсь, присматриваюсь – не понимаю…

Привидения-то здесь, у меня, часто… много их… Я к ним привык… Но тут как-то пугают внезапностью… Так-то они спокойны – бродят себе и никому не мешают… Сами по себе – я привык… А тут… как требуют чего-то – тревожно…

Блин… и не могу понять…

Кстати… тут и барский дом стоял… и война шла несколько раз туда и обратно… Привидений разных много… Но, что примечательно, ни одного привидения в форме или в костюме, обозначающим социальную принадлежность, я не наблюдал – привидения и привидения… только… Они, оказывается, ни социальных принадлежностей, ни военного прошлого не любят… Рассказывают, кто, что и как… И челядь барская… бывшая… и крепостные (тут усадьба Корсаковых была – сожгли, на фонтане сарай стоит) … и солдаты бывшие – ну, рассказывают они… Но… никакой формы… никаких костюмов на них нет – что-то типа тряпья несуразного… А чтобы узнать, которые русские, а которые немцы, надо порасспросить… Порасспросишь – рассказывают… Как рассказывают? А как с Джерри – думаем друг дружке – и разговор получается… Я, когда загнулся и встретился с Создателем, мы с Ним так же – думали друг дружке беседу свою… В удовольствие думали…

Вот…

Сижу, значит, ломаю голову – что такое случилось, чтобы так отчётливо и как-то суетливо всё это с ними, привидениями, происходит?

Представляете? Потом дошло! Джерри-то в прихожую забился вчера вечером, а там дверь и на улицу закрыта, и на веранду закрыта… А времени уже скоро шесть утра.

Встал я из-за стола, пошёл… открыл двери – обрадовался пёс.

– Гулять хочешь? – я его обычно с утра-то одного отпускаю побегать, поинтересоваться окрестностями… Правда, один раз он сдуру председательшу колхоза напугал – выскочил из кустов… она с велосипеда своего и свалилась… Велосипедов пёс не любит – была у него, видать, в юности какая-то неприятная встреча с этими механизьмами… С тех пор и конфликты постоянные у Джерри с велосипедами…

– Да! Гулять! Гулять!

– Ну, пошли, Джерри, я тебе калитку открою…

Открыл калитку… Побежал Джерри гулять… Не… ну… сначала-то он на будку запрыгнул, чтобы я его почесал с утречка… Почесать Джерри, это тоже что-то типа беседы… про любовь… Почесал его, открыл калитку… И побежал Джерри гулять… А я опять сел за комп… И всё спокойно стало.

Понял я – это он их будоражил, чтобы они мне напомнили, что пёс не гулян…

Вот…

А я где-то читал, что светлые души – дети малые, животные – они сами сформулировать свои желания не могут и в параллельных мирах помощи себе ищут… И столы начинают двигаться, и посуда летает… Да-а-а-а-а-а… Тут просто понять надо, что надо… Понять надо…

А поймёшь и сразу легко и приятно…

Главное – понять.

Дождь не то чтобы лил… даже не шёл – он топтался без остановки каплями, стекавшими с крыши.

Осень…

– Мне верить нельзя!

– Можно!

– Нельзя!

– Можно!

– Джерри, не спорь со мной – в этом мире вообще никому верить нельзя!

– А мне?

– Тебе – можно…

– Эй, приятель… если кому-то можно верить, значит этот мир не так уж и плох!

– А мне верить нельзя…

– Ну… не хочешь – не буду… Вот так всегда – кому-то можно, а кому-то нельзя. – Джерри грустно смотрел на мой кусок булки с маслом, густо посыпанной сахаром, который я аппетитно уминал с кофием.

– Знаешь, Джерри… благодаря тебе я начал ощущать абсурд этого мира.

Джерри молчал – ему мешала думать слюна, капающая на пол с высунутого языка.

– Тебе, Джерри, сладкого нельзя…

– Я тебе не верю…

– И правильно делаешь, Джерри… Я же говорил – мне верить нельзя… Хоть я и не губернатор какой…

– И даже не…

– И даже не…

– Это я про женщин.

– В твоём случае, Джерри – про сук…

– Сукам-то верить можно… Суки не мечтают о белом платье с фатой, которым будут хвастаться подругам один день, и не грезят о пьяном дебоше, называемом свадьбой. Суки предпочитают любовь… Да… теперь мне понятно, почему для людей «сука» – ругательство.

– Прикинь – рассчитывали поболтать, а получилось со штампом в паспорте…

– Любите вы, люди, поболтать… Идиоты…

Джерри отошёл в другой конец комнаты, улёгся на пол, как он любит делать – скрестив передние лапы и положив на них морду… Улёгся и забурчал себе под нос:

– Болтовня никогда не начинается – она только продолжается… У болтовни нет начала и конца. Болтовня – как ответ выученного урока прилежным школьником. Их научили разговаривать, и они разучились доверяться чувствам! Теперь им слова важнее чувств, потому что за слова дадут с полки пирожок, а за чувства ничего никому не положено…