Стэйси Кюсти - Выходные рассказы и стихи

И вот она, Сильви Гиро, сидит перед мольбертом, и по-детски умиляется первому в своей жизни мягкому и нежному мужчине.

– Месье Башелье, – обратилась к учителю она, еще не придумав, зачем, – Можете ответить на личный вопрос?

– Конечно, мадам Гиро. Надо только дождаться конца занятия, – сказал он, доставая из кармана часы, чтобы свериться, – Ох, как быстро пролетело время! Вы свободны. Встретимся в следующую субботу.

Сильви второпях собиралась с мыслями, чтобы продлить пребывание в компании юноши. Все художницы покинули зал, кроме Сильви, Дамьена и надоедливой Мари.

– Ты идешь? – спросила Мари с надеждой дойти до своей комнаты с Сильви, живущей неподалеку.

– Напряги свои артритные суставы, справишься в одиночку, – выдала привыкшая к колкостям Сильви и помахала отдаляющемуся силуэту подруги.

– Жестоко Вы с ней, – подметил Дамьен.

– На восьмом десятке чувство юмора становится чернее черного.

– Соглашусь через пятьдесят лет, – произнес он, закончив фразу улыбкой.

– Вы так очаровательны, – без прелюдий призналась Сильви.

– Как и Вы, мадам Гиро! Какой вопрос Вы хотели задать?

Сильви стояла перед юным учителем и не могла придумать ни слова. Его талант и красота на протяжении всего урока беспощадно поглощали ее внимание. Восхищенная пожилая дама не могла поверить, что когда-нибудь в жизни ей еще посчастливится ощутить этот девичий трепет. И вот он перед ней. Пробудил все то женское, что годами пребывало в спячке. Вопрос родился сам собой.

– Почему Вы здесь?

– Пардон?

– Вы горите своим делом, месье Башелье. Что Вы забыли в этом Богом забытом месте? – искренне недоумевала Сильви, – Понимаю, здесь собрались не пьянчуги и бездомные, наверняка, в частных заведениях такого масштаба платят довольно хорошо… Но в Вашем возрасте… Разве Вы не хотите чего-то большего?

– Что Вы подразумеваете под «большим»?

– Конечно, не деньги. В этом и суть вопроса. Как же Вам объяснить… Вы слышали ту безвкусную музыку, что пишут американцы? Даже отсутствие стиля не мешает им собирать полные стадионы дурных забывшихся девчонок. Так почему же Вы, не обремененный службой в армии и семейным положением, мужчина не пойдете и не повесите свою картину в Лувре?

Повисло молчание.

– В Лувр не так-то просто попасть, мадам.

– Я, по-вашему, вчера родилась? Вопрос звучал иначе. Что мешает? – бесцеремонно копала она.

– Меня никто не знает, я молод, мастерство не отточено до совершенства и нет уникального стиля.

– Вы правы, непросто.

Дамьен вернулся к мольберту, обернул кисти крупным платком, украшенным розами, и положил в кожаный портфель, ремень которого перекинул через свое изящное, не видевшее тяжелого труда плечо. Учитель взял шляпу в левую руку, подошел к Сильви и изменился в лице. Оно мгновенно повзрослело, стало чуть более серьезным, но все также источало нежность и спокойствие.

– Вообще-то главное препятствие заключается в другом. Я не хочу славы или признания. Кто-то свыше или же мы сами, вбили во все свои людские головы, что всякий художник хочет стать Караваджо, всякий музыкант – Бетховеном, всякий политик – президентом, а всякий ученый – Кюри. Но это не так. Есть те, кто чистосердечно довольствуются достигнутым, не прекращая расти, но и не стремясь к заоблачным высотам. Ставя недосягаемый потолок, неизбежно разочарование. Поэтому я немного перефразирую свой ответ. Если я и попаду в Лувр, то, скорее, как восхищенный зритель, а не, как обретший славу.

Тактично обойдя ученицу, Дамьен удалился из класса.

– Мужчина без эго – тестостерон на ветер, – подумала Сильви и пришла к выводу, что бывший муж был не так уж и плох.

– Почти пришли, еще пара кварталов и мы на месте.

– Почему мы не могли зайти в одну из сотен кофеен, мимо которых проходили? – жаловалась Кейт, разгневанная тем, что надела новую, еще не разношенную пару обуви.

– Это особенное место, лучшего кофе ты в жизни не пила!

– Надо было сказать об этом пару мозолей назад, но я не пью кофе.

– Не пьешь кофе?!

– Не пью кофе.

– Как это? Тебе же не семнадцать? Ха-ха-ха… То есть… Тебе же не семнадцать?!

– Мне двадцать восемь.

– Значит, ты старше меня на два года. Ну ничего, для меня это не проблема. Для тебя это не проблема?

– Не проблема, – выдавив последнюю каплю вежливости, произнесла она.

Если Кейт что-то и не нравилось в мужчинах, так это непреодолимое желание болтать и переспрашивать. Свидание еще не началось, а она заведомо знала, что это свайп влево.