Евгений Сивков: Школа Богов

Я открыл глаза, новый вал, уже совершенно немыслимой высоты накатывает на яхту. Судно словно устало выпрыгивать из волн, на этот раз оно просто разрезает водяную гору. Стена воды, как в замедленном видеоролике, пронеслась по носовой части палубы, пропустила через себя мачту, и… я почувствовал её тело, она лежала на мне, ерошила мне волосы… и тут моё сердце покинуло кинозал вслед за двигателем…

Нет, всё-таки мне, наверное, суждено умереть как-то по-другому, не таким экзотическим образом. Может быть, лет через сорок в своей постели? Не знаю. Но точно, никакие горы и вулканы мне не страшны. После того, как я живьём выбрался из такой передряги – утверждаю это с полной уверенностью. Даже спустя продолжительное время не могу без дрожи вспоминать тот чудовищный день. Просто волосы дыбом встают. Прокручиваю в обратном порядке финал поездки на вулкан. Я стою практически голым, в одних трусах и ярко жёлтых сапогах. На расстоянии вытянутой руки за моей спиной огроменная пропасть, дна которой разглядеть просто невозможно. А в ста метрах выше по склону горы в мою сторону неумолимо ползёт огненный вал высотой с дом. В качестве защиты от чудовищного жара, опережающего стену лавы, я использую свой верный портфель. Держу его на вытянутых руках, обливаюсь потом посреди снежного поля, а в голове крутится дурацкая фраза, которую видел когда-то на могильном камне «чмоки всем, увидимся». Жуть. Как я дошёл до жизни такой? Восстановим цепочку событий.

Пока мы летели к вулкану, другие пассажиры – особенно тщательно упакованные немцы (все в фирменных альпинистских прибамбасах и примочках) – упорно таращились на меня. Дескать, откуда такой взялся? В горы – как на прогулку. Ничего, и так сойдёт. Как показали последующие события, горные боги почему-то выделили именно меня из этого стада распонтованных буржуев. Выгружаемся. Ветер такой, что с ног сбивает. Пилоты не выключают двигателей – и я их понимаю. Им очень хочется обратно, на милый, уютный аэродром, расположенный на безопасном расстоянии от вулкана. А вот и он: дымит, словно гигантский паровоз, земля периодически начинает гудеть и вибрировать. Будто там, внизу, шевелится какое-то гигантское животное. Наружу просится. У гида лицо напряжённое. Спрашиваю: «Это безопасно? Нам ничего не грозит? Вы часто в таких условиях группы водили?» Тот хлопает меня по плечу, изображает на лице улыбку: «Всё нормально, я спокойно мог бы сюда на экскурсию свою семью привезти. Да только для меня это – дорогое удовольствие». Меня слегка передёрнуло. Тут явно что-то не то. Гид, который сопровождает дорогостоящие экскурсии, не может вести себя запанибрата с богатыми туристами. Значит, он нервничает. Пытается не только меня, но и себя успокоить. Вертолёт поднялся в воздух и стремительно понёсся по направлению к городу. Тут до меня дошло, что дело может кончиться не очень хорошо. Если вулкан вдруг резко активизируется (а кто может поручиться за то, что он будет себя вести спокойно?), нас никто не успеет выручить.

Нам предстояло идти где-то около полукилометра. Но эти 500 метров были ужасны, мы преодолели их за несколько часов! Приходилось буквально барахтаться в рыхлом снегу. Я задыхался, мне не хватало воздуха, казалось, что я пытаюсь дышать через плотно прижатую к лицу подушку. Другим туристам тоже было не сладко. Мы несколько раз делали привалы на 15–20 минут. Кто-то из немцев упал в сугробы и отказался идти дальше, но уговоры других заставили его встать и продолжить движение.

Немцы оторвались от меня метров на 50, альпинистское снаряжение помогало им передвигаться быстрее. Больше я их так и не увидел. Гид поджидал меня. Он всё сильнее нервничал и злобно бурчал себе под нос, что в такую погоду не стоило затевать экскурсию. Во всём виновата жадность начальства: они решили не отменять экспедицию, поскольку вулкан якобы может потухнуть и деньги придётся возвращать. «Как же, потухнет», – злобно прошипел гид и плюнул в сторону дымящейся горы. Как будто пытался плевком погасить извергающийся вулкан. Мне эта мысль показалась жутко смешной. Я расхохотался, а гид от удивления перестал бурчать и молча пошёл вперёд.

А минут через пять началось самое неприятное. Мы, как оказалось, попали в грозовую тучу, сгустившуюся вокруг вулкана. Нас просто исхлестали струи дождя вперемежку с гигантскими шматками снега. Ветер усиливался, идти дальше стало невозможно. Видимость составляла не более полуметра. Маску залепляло снегом буквально через минуту, но снять её было невозможно. Снимаешь её, и приходится тут же плотно закрывать глаза. Перед глазами – будто плотный лист ярко-белой бумаги. Это невообразимо яркий солнечный свет пробивался через снежную пелену. Гид что-то прокричал, размахивая руками. Я понял, что он предлагает разбить лагерь. Как нам удалось установить палатку и окопаться – не знаю. Мы сделали это механически, в полубессознательном состоянии. Примерно полчаса мы просидели в палатке, пытаясь прийти в себя. Выпили чай из термоса. Я чувствовал себя ужасно: тело ломило от физических перегрузок, ноги немели от холода, лицо, обожжённое солнечной радиацией, саднило так, будто меня приложило об асфальт. Гид сказал, что выйдет наружу отлить. Я устало кивнул и улёгся вздремнуть. Может быть, боль стихнет во сне.