Мария Арбатова - Вышивка по ворованной ткани

– Правда, Правда, Правда! Где ж ты, окаянная? Все-то коз на мясо порубали, а я за Правду Никитке налог плачу!

На самом деле козу она не зарубила, чтоб поить Валю козьим молоком. Ведь у бабушки Поли тоже не было никого, кроме внучки и её непутёвого отца. Кто на войне погиб, кто ушёл по болезни.

Валина мать так и не родила сыночку, беременела каждые полгода, но скидывала и скидывала, теряя уйму крови и сил. А через много лет Валя услышала, что работницы ткацких цехов и стюардессы из-за вибрации рабочего помещения страдают невынашиваемостью. О том, что к этому добавлялись побои отца, она не задумывалась.

Отдельную квартиру дали, когда Валя училась в седьмом классе. Мать была броская, красивая, фигуристая, и маленький жирный чиновник из городского начальства не давал ей проходу. Мать воспитали в деревенской строгости, но соседка, продавщица Клавка, давила ей на совесть.

Валя слышала, как Клавка хвастала, что достала матери для этого дела иностранный лифчик и трусы с кружавчиками, а потом стояла на стрёме в ответственные часы и минуты. И не прогадала.

Когда Валина семья выехала из Каменоломки в хрущёвку с двумя отдельными комнатами, Клавка прибрала освободившуюся комнату в бараке для свёкра и свекрови, потому что жить впятером в одной комнате было невыносимо, а на её прелести городское начальство не зарилось.

Отдельная квартира означала переход в другой слой общества, и мать тут же записалась в месткоме на холодильник и телевизор. Раньше их и ставить было некуда. А после этого деловито подала заявление в кассу взаимопомощи и подсчитала, что расплатится за несколько лет.

С холодильником началась царская жизнь, ведь раньше даже сливочное масло стояло в буфете в банке с подсоленной водой, а почти всё, что мать приносила из магазина, полагалось в тот же день съесть или выбросить. Не было смысла и вывешивать в холода еду за окно, потому что там умело орудовали вороны.

Бабы в цеху завистливо прозвали мать Галкой-подстилкой, хотя ни одна из них и сама бы не упустила такой возможности. Ведь квартиры от фабрики давали только родне начальства и сексоткам, стучавшим, кто, сколько ткани вынес с фабрики.

Все выносили примерно одинаково, но задабривали сексоток гостинчиками, хотя только слепой не видел, во что одеты, на чём спят и чем занавешивают окна работницы ткацкой фабрики, как, впрочем, и их родня по всему Советскому Союзу.

Мать, как все, выносила с работы под платьем и ткань, и нитки, чтобы создавать из них дома прекрасные параллельные миры. В этих мирах овечки паслись возле причудливых замков, медведи встречали утро в сосновом бору, а счастливые девушки танцевали на Красной площади в юбках солнце-клеш.

– Золотые руки! – ахали соседки.

А Валин прекрасный параллельный мир находился в деревне Берёзовая Роща, где бабушка Поля копалась в огороде, крутилась у печки, принимала больных или бродила с Валей по лесу, собирая грибы и целебные травы.

Берёзовая Роща была неперспективной деревней – сельпо, колхозная контора и школа находились в перспективной деревне в пяти километрах. Там в клубе крутили кино, устраивали танцы, а в побелённой комнате сельсовета посреди стеклянных шкафов сидел фельдшер в очках.

Но его вызывали, только если телилась корова, а у ветеринара запой, лечиться всё равно ходили к бабушке Поле.

– Потому ко мне ходют, что в Берёзовой Роще вся сила, – объясняла бабушка Поля. – Как листики на берёзе распустются, собирай серёжки. Две трети серёжек на одну треть водки, да на две недели в погреб. Через тряпочку цедишь и по чайной ложке три раза в день до еды – сердце вылечишь! А когда желтуха или тоска, суши листочки, как распустились. По две чайные ложечки кипятком завариваешь и кажный день полтора месяца подряд! А коли суставы пухлые, набей листьями наволочку и на два часа туда руки-ноги. Но тока до половины лета, потом из листьев сила уходит… Берёза, что корыто, любую хворь отстирает.

– Откуда всё знаешь?

– Мне бабка рассказала, бабке её бабка, а ты внучке расскажешь. Раньше-то в Семик дома убирали берёзками, посыпали пол травою. Праздновали в роще у реки. Пирогов, куличиков напечём, мёду, квасу, варёных яиц в роще под берёзой сложим, ветки ей лентами заплетём, а потом две берёзки макушками свяжем!

– Зачем?

– А под связанными берёзками сила. Под ними через венки кумовались да целовались, говорили «здравствуй, кум, здравствуй, кума»! Хороводы водили, в горелки бегали. Венки на берёзу вешали, по ним на женихов гадали.