Татьяна Денисова - Книга 3. Без названия

Мальчики обрадовались. Теперь по вечерам они редко ездили встречать маму, но сегодня не хотелось оставаться одним дома. Артем догадался, что они напуганы, им сейчас покойнее рядом с ним.

Хорошо, что выехали с запасом времени. На дороге две аварии, пришлось ждать. В другое время Артем вылез бы из машины, пошел помогать – не сегодня: дети важнее. Этот урок он запомнил не только на эту – на все последующие жизни!

На пропускном пункте его машину уже знали. Сегодня дежурный даже поднял шлагбаум, чтобы можно было подъехать ближе ко входу. Маша, выйдя из двери больницы, быстро юркнула в машину.

– Ужас, а не погода, – сказала она, смахивая капли дождя с лица, – прошла два шага – все равно вымокла. Как тебя пропустили сюда?

– Просто подняли шлагбаум.

– Поехали быстрее домой: ребятам страшно.

– Вообще-то, мама, мы все здесь, – сказал Вовка и просунул ручонку, чтобы погладить маму по щеке.

– Тогда хорошо.

Когда въехали в поселок, поняли: света нет ни у кого. Темень – глаз выколи. Дома нашли свечи, даже керосиновую лампу. Зимой часто света не бывает, но чтоб… Маша вздрогнула от удара молнии. Разве может быть дождь со снегом и гром? Это же аномалия!

После ужина Артем пошел проведать животных в хлеву, зашел к себе за мазью и трубкой с табаком. Ночевать сегодня будет на диване, а Маша перейдет к Вовке. Когда он сказал об этом, все с облегчением вздохнули. Лампа будет гореть всю ночь на столе. Артем отнавесил на дверях занавески. Всем видно свет. Машка, не ерунди, не надо ничего перестилать – брысь отсюда. Митька, чего на больном плече лежишь? Антон, поменяйся с братом местами. Вовка, ей богу, голову оторвать мало: куда трубка исчезла? Нечего на нее смотреть: она для взрослых больных озабоченных мужчин. Замечательно, что ничего не понял! Марш в постель! Когда, наконец, все улеглись, Артем отошел к окну и закурил трубку – не стал никуда уходить: отвечает за них головой. Он не боялся непогоды на улице, бывало и хуже. Сегодня он под крышей, в тепле. Бывали времена, что в такую жуть оказывался не под крышей и не в тепле… Он долго стоял у окна, уже и трубка выкурена, и молитва за упокой по каждому прочитана, и… Артем зашел к мальчишкам, поправил одеяла – уснули. К Вовке не пошел – перед Машей неудобно. Диван скрипнул, когда мужчина опустился на него. Теперь намазать рану и постараться заснуть. Он лег на ее подушку, под ее одеяло – хорошо.

Всех разбудил громкий стук. Маша в испуге выглянула в зал, ребятишки вскочили со своих кроватей. В тусклом отблеске лампы все пытались рассмотреть Артема на диване. Но… увидели поднятую руку, застывшую в воздухе. О-о-о!

– Все в порядке, – донеслось с пола. – Это я… и рука тоже моя.

Артем опустил руку и зажмурил глаза: такой классный сон и так неуклюже прервался на самом интересном месте, не просто интересном, а…

– Ты не пострадал? – Маша наклонилась над его головой.

Вот только ее сейчас не хватало.

– Нет. Пострадало только мое самолюбие, я в порядке.

– А чего глаза не открываешь? – спросила Маша.

Чего-чего! Ничего! Какое ее дело! Шла бы спать!

– Перевариваю сон, – хрипло ответил Артем и, подобрав одеяло, сел на диван.

– Пап, а чего тебе приснилось, что ты так шандарахнулся? – Вовка как всегда был главным дознавателем.

– И ничего я не шандарахнулся, – смутился Артем, поправляя одеяло на своих чреслах.

– Еще как! – Вовка расплылся в улыбке. – Мы думали, гром долбанул прямо в диван. Глядим, а тебя на диване нет, – Вовка развел руками и пожал плечами, передавая крайнее удивление произошедшему.

– Нечего думать и глядеть, а также отлынивать ото сна. Марш в постель. Это, кстати, всех касается.

С этими словами Артем лег на диван. Ребятишки залезли в свои кровати, и Маша тоже. Лучше бы, конечно, к нему… Черт! Вымыть бы язык мылом и щеткой, а лучше мозги… Артем, недовольный собой, взбил подушку, словно повинную в его мыслях, подложил кулак под щеку и накрылся одеялом по самые глаза.

Утром он отвез ребят в школу (по такой погоде сидеть бы им дома, но Маша сказала: нечего прогуливать, раз не больны, чтобы не получать выговора от администрации по поводу нерадивого воспитания детей) и теперь растапливал печку в большой половине. У себя позже растопит. Проспали сегодня, света не было, вставать никому не хотелось, у Маши выходной.

– Мне интересно, как дети заниматься будут, если нет света во всем селе? – сказал он Маше, которая потягивалась перед зеркалом умывальника.

Артем закладывал дрова в печку, мельком поглядывая на сонную Машу.