Григорий Дроздов - Повесть о похищении невесты

Доевши свой обед, он подозвал официанта и спросил, есть ли у них папиросы. Тот назвал марку, сосед мой поморщился. Тогда как-то невольно я протянул ему свой портсигар. Открыв его и увидев золотую турецкую литеру, он удивился:

– О, это «Осман»! Несомненно, вы приезжий, в этом городишке нет таких папирос.

Улыбнулся простой, почти детской улыбкой и поблагодарил. Так началось знакомство.

Я рассказал о своем путешествии, смеясь над неудачным сюрпризом, о скучно проведенном дне и намерении уехать утром вверх по Волге на пароходе. Какое совпадение! Он предполагает ехать тем же пароходом. Значит, мы еще и попутчики!

Похоже, и он никуда не торопился, так что разговорились мы оба. Он коммивояжер крупной чайной фирмы «Губкин и Кузнецов», работает в приволжских губерниях, в этом городе бывает нередко. Городишко довольно приличный и приятный – тишина и покой. А торговые дела немалые, ряд крупных купцов ворочает миллионами. Обратил ли я внимание на некоторые здешние особняки? Они шикарные! Сначала один Пуд Пудыч построил, значит, и другому Титу Титычу надо воздвигнуть подобное. Этого требует купеческое чванство. Живут же эти люди довольно свински. Днем – торговые дела, вечером – вот этот «Царьград» или что-нибудь еще хуже. Три-четыре раза обжорно-пьяные именины. На Масленице – гулянье на тройках, на Рождество – ряженые. Пасха – сплошное всеобщее пьянство. При этом чай остается нужной всем вещью, потому он им и торгует. Он смеялся, и лицо его вновь принимало детски простодушное выражение.

Я высказал свои подозрения о содержании чайников в заведении, где мы сидели. Конечно, да! Он утвердительно кивнул головой. Та бородатая рожа, что сидит за стойкой с самоваром, – хозяин почтенного ресторана, платит всем чинам, а потому торгует запретной влагой почти совершенно открыто. И если я не прочь… Через пару минут перед нами стоял фаянсовый чайник с показавшимся мне довольно приятным белым вином.

– За наше знакомство!

Он отпил полстакана, я медленно выпил весь. Вино легко ударило в голову.

Косые предвечерние тени уже ложились на улицу, половина моего портсигара была выкурена, чайник выпит, голова моя туманилась. Все же пора идти, надо подышать воздухом. Видя, что я колеблюсь между уйти и остаться, он придвинулся ближе ко мне и поведал историю, заставившую меня забыть о времени и пространстве.

Сумею ли я передать волнение от так тронувшего меня рассказа?

Он родился в соседнем губернском городе, окончил там гимназию, хотел учиться и дальше, но… должен был приняться за заработок, чтобы и не обременять родню, людей небогатых, но вырастивших и содержавших его. Ему повезло, в Самаре он пробился в хорошую фирму и вскоре занял в ней приличное положение. Друзей у него было немного.

Хотя он не чуждался и новых людей, компаний. Были у него и знакомые женщины, мимолетные увлечения, которые возникали так же легко, как и забывались. Но однажды на благотворительном вечере в Коммерческом клубе он увидел девушку. Темные синие глаза, тяжелая русая коса, звонкий смех, плавная легкая походка… Она выделялась из окружающих подруг: была в ней какая-то неуловимая особенность, которая отличала ее от других. Он наблюдал за ней издали – она танцевала с известными ему молодыми людьми из лучших домов города. Кто она? Можно было, конечно, разузнать, но смятение овладело им, и он не стал никого расспрашивать.

Неделю спустя он увидел ее снова – шла по улице. Шаль окутывала ее лицо, но он сразу узнал те глаза, забыть которые ему было невозможно. Он стал мечтать. Смотрел на себя в зеркало: на него глядел молодой человек внешности не худшей, чем все те маменькины сынки, что окружали ее тогда на балу… Шли дни. Синие глаза мерещились повсюду. И вдруг он встретил ее снова. Наяву. Окруженная молодыми людьми, впорхнула она в вестибюль того же клуба. Прошла совсем близко, почти рядом, и взгляд ее равнодушно скользнул по нему…

В зал, где уже сдвигались стулья, освобождая место для танцев, он вошел вместе со знакомым коммерсантом и едва не столкнулся с ней. Извинился. А коммерсант весело поприветствовал ее и тут же познакомил с «молодым рыцарем чайных дел».

Это случилось неожиданно, и вначале ему было трудно преодолевать непонятное смущение, ему не присущее; непривычная сдавленность и даже робость сковывали его. Ничего подобного не испытывал он перед другими, так «приколдовала» его эта девушка, без любопытства вскидывающая на него глаза и задававшая ничего не значащие вопросы. Не узнавая самого себя, он с трудом преодолевал эти новые ощущения.