Даниил Гуревич - Ошибка каскадера

Больше они к этой теме не возвращались.

Они поженились ровно через два года после того, как Тамара, окончив институт, эти два года проработала в школе преподавателем русского языка и литературы.

Свадьбу Тамара решила делать в ресторане. Андрей, понимая, что это бесполезно, вяло пытался возразить, но Тамара даже не стала его убеждать, а просто отмахнулась и начала составлять список. Приглашенных получилось много, и почти все со стороны Тамары: преподаватели из школы, где она работала после института, пара школьных одноклассниц, которые ей особенно завидовали, пара девочек из их дома, с которыми она поддерживала отношения. Андрей пригласил несколько ребят из съемочной группы, с которыми он работал на последнем фильме. Режиссер-постановщик Круглов и главный оператор Пригодин, узнав о его свадьбе, обиделись, не оказавшись в числе приглашенных. Андрей, как мог, извинялся: ему просто было неловко приглашать на свадьбу свое начальство. Они его простили, посмеявшись над его застенчивостью, и на свадьбу пришли. Но первому о своей свадьбе они сказали, конечно же, Авику. Андрей, как само собой разумеющееся, был уверен, что он будет у него свидетелем на свадьбе. Но Авик, сделав грустное лицо, отрицательно покачал головой.

– Прости, старик, но, к сожалению, ничего не выйдет.

– Что значит «не выйдет»? – оторопел Андрей.

– Мне надо срочно в командировку в Новгород.

Адвокатская контора, куда после университета устроился на работу Авик, была настолько маленькой, что ни о каких командировках там не могло быть и речи. Тамара об этом знала, а Андрей – нет, и он по-настоящему огорчился. Авик же после этого разговора пошел к себе домой и впервые в своей жизни напился, выпив почти половину бутылки коньяка, благо отца не было дома.

Свидетелем на свадьбе у Андрея был помощник дольщика – должность, которую он раньше занимал сам. Еще до свадьбы у них с Тамарой произошел спор, где они будут жить. Андрюша, не представлявший себе жизни с ее отцом, предложил у себя. Буквально за несколько месяцев до свадьбы умерла его долго болевшая мать, а бабушка окончательно переехала к сестре, так что вся огромная комната теперь полностью принадлежала ему. Но Тамара встала на дыбы.

– Ты чего, рехнулся?! – возмутилась она. – Я в своей жизни ни одного дня в коммуналке не прожила. Мне что, теперь в туалет надо будет в очереди стоять? Ты этого хочешь?

Но очередь в туалет была не единственной причиной, по которой Тамара и слышать не хотела о переезде к Андрею. Не менее неприятно для нее было соседство с Кирой Викторовной Баратаевой. Тамара видела, какое большое влияние она имеет на Андрея и на его творчество, и давно уже молча ее ненавидела. Но, кроме этой, была еще более веская для нее причина. К Баратаевой из Томска приехала племянница поступать в текстильный институт. Тамаре показалось, что племянница сразу положила на Андрюшу глаз. Та была довольно миленькой, и хотя Тамара знала, что Андрей на других девочек не заглядывается, но чем черт не шутит. И она пошла в жилконтору, где заявила, что у Баратаевой живет непрописанный человек. Киру Викторовну вызвали в жилконтору, где та им объяснила, что непрописанный человек – это ее племянница (на самом деле она была племянницей ее покойного мужа) и жить она у нее собирается всего несколько недель, а потом переедет в общежитие Технологического института, куда уже поступила. Андрею об этом случае Кира Викторовна ничего не рассказала, а об отношении к ней Тамары он даже не догадывался. И вот теперь, когда Тамара категорически отказалась переезжать к нему, Андрею приходилось променять ежедневное общение с Кирой Викторовной, которую он всегда любил и относился как к матери, на общение с отцом Тамары, этим партийным выскочкой, который ему всегда был неприятен. Но он отчетливо сознавал, что эти первые серьезные разногласия с Тамарой он проиграет. И смирился.

На идею своего первого сценария Андрея подтолкнула история, которую ему как-то рассказала Баратаева. Когда-то очень давно, в середине пятидесятых, в огромном доме на Московском проспекте, где родился и до женитьбы жил Андрей, поселилась необычная семья. Глава семьи итальянец Джино Барбиери с русской женой Ниной и их сыном-подростком Сандрино переехали на постоянное место жительства в СССР. Приехали они из итальянского городка Анконы на побережье Адриатического моря, где семья владела маленьким обувным магазином. Это был если не единственный, то, во всяком случае, крайне редкий случай эмиграции в СССР из капиталистической страны, поэтому об этом даже говорили по радио, показывали сюжет по телевизору и писали в газетах.