Татьяна Авлошенко - Дела семейные. Хроники земли Фимбульветер

Остановились у калитки. Прощаться пора, а так не хочется.

– Итак, прекрасная дама доставлена в место безопасное и ее достойное, долг рыцаря исполнен…

– Думаешь?

Герда шагнула ко мне и просунула ладошки под локти. Знает, чем меня пронять. Глупо стоять, засунув руки в карманы, и дуться на весь мир, когда тебя обнимают.

– Пойдешь домой?

– Завтра.

– За-автра, – разочарованно протянула коварная ведьма.

– Прекрасная хесса капризничает?

– Прекрасная хесса хочет, чтобы не менее замечательный хеск хронист ночевал дома, а не в ратуше, на невесть каком клопином диване, узком и жестком.

Никогда не задумывался о том, с какими удобствами располагаются посетители ратуши, ожидающие нужную им персону. Однако клопов в нашем диване точно нет.

Но, раз уж дома все разошлись по комнатам и никто меня не увидит, может и вправду вернуться? Барка с Гердой попьем…

Спас меня от измены принципам ночной патруль. Из-за угла – на тихой ночной улице слышимость хорошая – ясно донеслась слаженная поступь людей, обутых в подкованные сапоги, и бряцанье амуниции.

– Герда, ты иди, а я со стражей вернусь до ратуши.

– Подожди.

Герда крепче обняла меня, положила голову на грудь.

– Солнышко мое… Даже если у меня никого, ничего не останется, только ты, я все равно самая счастливая…

Потом отшатнулась и даже руками замахала.

– Ладно, ладно, иди скорей!

Уже закрывая за собой калитку, Герда вдруг обернулась.

– А Хельга все равно тебя любит!

Любит, не любит, к сердцу прижмет, любит, не любит к фунсу пошлет… Впрочем, это о другом.

Показывая руки раскрытыми пустыми ладонями, я шагнул навстречу страже.

– Спокойного караула! Можно я с вами до ратуши дойду?

– А и иди, – милостиво разрешил капрал Освальд Харп. – Чего дома-то не сидится?

– Да… Я лампу, похоже, в кабинете оставил.

– Так к Герде торопился? Ты, парень, смотри, город нам со своей любовью не сожги.

Патрульные добродушно хохотнули.

Пошли дальше.

Шагают люди по ночным улицам. Не балагурят, не подкалывают друг друга, дела семейные и городские не обсуждают. Для всего этого место и время в караулке, а сейчас от бдительности и сосредоточенности ночного патруля зависят покой города и жизни людей. Ратушный квартал считается безопасным, но то, что было привычным годами, может измениться в один день.

Дошли до ратуши. Я хотел было попрощаться со стражниками, поблагодарить и шмыгнуть в здание, но Освальд Харп меня остановил.

– Подожди-ка, Ларс. Похоже, ты не только лампу забыл.

С улицы было видно, что окно кабинета освещено. А внутри комнаты, за частой решеткой рамы, за тонкой задернутой шторкой корчилась и взбухала, размахивала конечностями черная живая тень.

– Это просто…

– Пойдем вместе посмотрим. Если что, подождем тебя, до дому проводим.

Стражники не любят долго думать и строить догадки. Столкнувшись с непонятным, они идут и разбираются.

Уже предчувствуя, что сейчас увидит Освальд, сгорая от стыда, потащился я за капралом.

Был у кочевников лет триста назад вождь по прозванию Атли Хвост Тилла. Отличался особой свирепостью, наглостью и жадность. Орда под его водительством пронеслась почти через всю Фимбульветер, но потом король Ольгейр Храбрый опомнился, и монаршьи войска погнали набежчиков назад по ими же разоренным землям. Хронисты где-то раскопали имя вражеского вождя, хотя, когда речь идет о кочевниках, узнать что-либо вообще невозможно. Тем не менее имя злодея осталось в хрониках и памяти народной, и теперь при виде сильного беспорядка говорят: «Как Атли прошел».

По моему кабинету он не просто прошел, а выписывал круги по спирали. Все документы были разбросаны по комнате. Их украшала затейливая вязь чернильных следов и клякс. Некоторые бумаги были разорваны в клочки или художественно ощипаны по краям. Другие надежно скреплены между собой черно-белыми вороньими «печатями». Слава Торгриму Тильду, наставнику моему, приучившему меня в свое время преодолевать лень и разгильдяйство и убирать все важное в шкаф или ящики стола, оставляя на его поверхности только разную невразумительную ерунду.

– Карр! – радостно приветствовала нас сидящая посреди всего этого великолепия ворона.

– Э-э-э… – Освальд Харп почесал в затылке. – Извини, Ларс, но мы тебя сейчас ждать не будем.

Когда я наконец закончил с уборкой, было далеко за полночь. Клятая птица сладко спала, засунув клюв под крыло. Преодолев нехорошее желание разбудить мерзавку, дернув ее за остатки хвоста, я подался в холл на диванчик. Но такой уж нынче выдался неудачный день, что и тут ждало разочарование. Мебель, и на вид не сильно удобная, оказалась настолько узкой, короткой и жесткой, что не сгодилась бы и в качестве погребального ложа. Как только люди на таком сидят? Или это специально, чтобы посетители лишнее время в ратуше не задерживались?