Анара Ахундова - Увидеть Нойшванштайн (сборник)

– Нет, Лари, не удивительно, – отвечала Роза. – Славный старик повстречался тебе и славную продал вещицу! Но это самая обыкновенная раковина, хоть и очень красивая. Мое тело и душу излечила ты! Своей заботой и своим теплом, и своими историями. И своей любовью.

Сестры долго просидели обнявшись. Затем они легли в свои кровати – те стояли совсем близко, разделенные одной тумбочкой, – погасили свет и взялись за руки. Всю ночь они так и проспали, не расплетая пальцев. Мать с отцом заходили к ним, чтобы поцеловать. Звезды заглядывали к ним в окно полюбоваться. Теплый летний ветер залетал пожелать им спокойного отдыха. А на тумбочке меж кроватей лежала ракушка и всю ночь до самого утра рассказывала им свои истории. И снилось им, будто плывут они в ласковых морских водах, держась за руки. И снились им невиданные пестрые рыбы. И снились им жемчуга и коралловые рифы. И снился им шум прибоя.

Лишних денег не было. А они, как на зло, понадобились. И она решила продать пианино – а то стояло без дела уже несколько лет. Она перестала играть с тех пор, как закончила музыкальную школу и начала работать, не поднимая головы. И отныне притрагивалась к нему, лишь когда вытирала пыль. Она дала объявление в газету в раздел «Купли-продажи» с указанием марки пианино, его описанием, стоимостью, условиями продажи и номером своего телефона. Через два дня ей позвонили и спросили разрешения поглядеть на инструмент. Она договорилась на выходные.

Утром субботнего дня она раскрыла дверь перед странным мужчиной. Был он высок и худощав и одет во все черное. В руках он держал свернутую в трубочку газету.

– Я по объявлению, – тихо и кротко объяснил он.

Она проводила его в зал, где стояло пианино.

– Исправно? – спросил визитер, поднимая крышку.

– Да, – отвечала она. – Вчера настроила. Вот, послушайте.

Она опустила пальцы на клавиши, прошлась по ним с легкостью и быстротой пчелы, сыграла несколько простеньких гамм, сама не заметила, как перешла к этюдам, а затем музыка захлестнула ее с головой. Она все играла и играла, не имея сил остановиться, как изнуренный зноем путник не имеет сил оторваться от источника. А незнакомец все стоял и слушал, скрестив руки на груди. И было ему грустно.

Когда она очнулась и прервала этот неожиданный домашний концерт, в комнате повисла тишина. Она не знала, сколько прошло времени – пятнадцать минут, два часа или весь день? Она развернулась, красиво уложила руки на коленях и подняла взгляд на своего слушателя.

– Вы должны играть, – сказал он тихо и печально, после чего развернулся и покинул зал.

В коридоре он, не останавливаясь, положил что-то на консоль и, не дожидаясь хозяйки, сам открыл дверь и ушел.

Она сидела неподвижно, не убирая рук с колен и, не моргая, глядела в одну точку. Затем встала и заходила по комнате. Странный человек! А на нее-то саму что нашло? Как это все глупо получилось. Глупо, глупо! Вдруг она остановилась. Что он там оставил на столике в коридоре? Быть может домашний адрес, по которому нужно доставить пианино? Но ведь она указала в объявлении, что вывозом покупатель будет заниматься сам. Однако на консоли оказался не адрес и не визитная карточка. Там лежали деньги. Ровно столько, сколько она запрашивала за покупку. Что это значит? Он заплатил заранее и вскоре приедет за пианино? Или все-таки будет ждать доставки? Но по какому адресу его доставить? Она выбежала на улицу, намереваясь догнать чудака и потребовать от него объяснений. Незнакомца нигде не было видно. «Наверное, уехал на автомобиле», – думала она, возвращаясь в свою квартиру. Как-то рассеяно опустилась она на пуф перед консолью и бесцельно уставилась в одну точку. И тут в дверь ее постучали. Ага, ну вот и он. Наверное, вспомнил, что нужно было оставить адрес или уже пригнал грузовик или… кто ж его знает? Но на пороге стоял совсем другой человек.

– Здравствуйте, я по объявлению, – заговорил вновь прибывший. – Мы с вами созванивались.

– Как? – совсем запуталась она и выдала глупость: – А разве вы не приходили уже…

– Да как же я мог уже прийти, ежели я только сейчас здесь? – отвечал посетитель, не менее растерянный.

Точно! Вот чей голос слышала она в трубке! Торопливый и высокий, а не тот, тихий и печальный.

– Простите, я уже не продаю пианино, – сказала она и закрыла дверь.

В следующую неделю она не вышла на работу и не вернулась туда вовсе. Она дала другое объявление в ту же газету, в котором предлагала уроки музыки. Со временем у нее набралось столько учеников, что она вела по три занятия в день. А по субботам она выступала в местном клубе по интересам. Публика ее очень любила и не скупилась на цветы и даже подарки, а дирекция клуба называла «нашей звездой». И пусть это была звезда далеко не первой величины, но светилась она ярко. И источником этого света было счастье.