Мари Мишель - МирЭМ

– Забулдыга что ли? Хочешь Дениса не него натравим? – прозвенела пылкая Марта, поспевая с помощью.

– Нет, нет. Ты что! – всколыхнулась Маша, – думаю, проспится и сам уйдет. – Мне казалось, что через колючий шиповник к моим окнам никто не проберется. И как только его занесло?

– Ничего удивительного! Пьяный себя не помнит. Главное шибко не переживай, Машунь, если вздумает ходить под твои окна полеживать, сразу позвони мне, а Денис там разберется, – беззлобно, но по делу разложила Марта, располагающе улыбнувшись.

Маша оцепенела, огорошено посмотрев на подругу:

– Думаешь, может повадиться?

– Не факт, но всякие бывают личности, не хочу стращать тебя, элементарно будь осторожна, если что, обращайся, – успокоила ее Марта, заверив в помощи. Но, Машка заробела, искусно запрятав страх, она выкладывала на селедочницу сельдь, принимаясь нарезать лук.

– В большой комнате поставили стол, все блюда сразу туда составляем, – распорядилась Мартушка, унося овощи. – Хлеб осталось нарезать. Скоро уж вернутся…

8

Первая явилась свекровь, Агафья Алексеевна. Привела внучек, которые ночевали у нее. Соня, после смерти Паулины, ежечасно спрашивала:

– «А бабушка теперь приведение?», чем накануне напугала Янку, а Яне одной было не интересно бояться, выбрав себе в компаньонки младшую сестру, подговорив ее закатить истерику, чтобы уйти вместе ночевать в другой дом. Владу ничего не оставалось, как увезти их к своей матери, которая от силы, раза три, не больше, за все время почивала у себя в гостях родных внучек, неоднократно отказываясь брать, ссылаясь на плохое здоровье.

Седая, постаревшая женщина, с глазами вдовы, молчаливо поздоровавшись с двумя энергичными помощницами по хозяйству, заставила девочек помыть руки, после чего прошла в комнату, присаживаясь у стола. На стене, возле протертого дивана, висел ковер дорогостоящий, ручной работы, ромбами перекрестился за упокой.

– Ты видела, какой у нее взгляд, пренебрежительный, стылый? – прошептала Марта, заметавшись по кухни, – мне аж не по себе от нее.

– Маруся как-то обмолвилась, что жизнь потрепала ее нещадно, поэтому она с возрастом нелюдимая такая, – просветила Мария подругу, приоткрывая личную тайну Маруськиной свекрови.

– Печально, раз так…

Вскоре с кладбища вернулись Денис, Влад, Маруся со старшей дочерью Ариной и две пожилые соседки, которые близко общались с Паулиной при жизни. «Провожающие в последний путь», тщательно обтерев ноги об мокрую тряпку на крыльце, зашли в хату.

Маруся, подавленная утратой, сидела бледная, как в воду опущенная. Марта слегка подтолкнула локтем Машу, показывая на страдающую подругу. Они с радостью бы были готовы, облегчить ее душевные страдания, но не знали, как…

Агафья Алексеевна, Маруськина свекровь, долго не засиживалась. Помянув со всеми упокоенную, сославшись на дела, попрощалась с присутствующими и поспешила удалиться. За ней сразу же ушли две пожилые дамы, дружившие с Паулиной по-соседски.

Маруськины дочери скрылись в другой комнату для поедания шоколадных конфет, что принесла им Маша.

Влад настроился обстоятельно. Помянув бабушку стаканом водки, он плотно и охотно закусил, забивая свои щеки едой, подобно хомяку. Ныне тяготея к кладоискательству «силы ой, как скоро пригодятся». Работы непочатый край, и ему на этот раз стопудово повезет! А посему, такую удачу надобно отметить, наливая себе следующий стакан, после которого и счет потерялся. Развеселился он не на шутку, обводя по собравшимся у поминального стола, пронырливыми глазками чтоб даже мысли ни одной не могли его прочитать, бесцеремонно разболтавшись языком:

– Жаль, конечно, Паулину, жаль… Хорошая была бабка. Тепленькая, сладенькая… Пусть земля ей будет пухом! Недолюбливала она меня, ну и ладно, главное, нужную дорожку указала. Давайте помянем ее по-людски, царство ей небесное! – разошелся Влад, с щеками маслянистыми.

– Ну, может хватит тебе уже! – не сдержалась Маруся.

– Мне!? – удивился подвыпивший Влад, глаза пафосно лоснятся, – я трезвый как огурец! – Я столько могу выпить, что другому невмоготу! И схватив бутылку водки умело налил перво-наперво себе, а далее по кругу, – за владение информацией! – сболтнул он не к месту и выпив в два счета, запел во весь дребезжащий, занозистый голос:

– « На поле танки грохотали, Солдаты шли в последний бой, А молодого командира несли с пробитой головой ».

– Влад, Влад, пожалуйста, иди петь на улицу! – попросила его Маруся, которую уж начинало потряхивать от пьяного мужа.