Ростислав Жуков - Марамойские рассказы

Букварь ездил в Питер долго, ибо что-что, а машину грузить умел, однако мало-помалу руководству надоел и он. В Питере на базе Букварь обычно успевал назюзюкаться (причём, в отличие от Вовы, не пива) и всю дорогу до Зузулина – часов пять – затем спал. Как-то раз летом он ехал таким образом в кузове, а по приезде в Зузулино оказалось, что в одном из ящиков не хватает бутылки коньяка (а Букварь, конечно, пьяный).

– Букварь! – сказал ему Эльмар, водитель. – Коньяк ты спиздил? Я платить не буду. Мне уже надоело тебя, дурака, от михалычевых пиздюлей спасать!

– Слушай! – хитро прищурив глаз, отвечал пьяный Букварь. – Ты посуди сам. Вот на хуй мне твой коньяк, а? Если у меня в кабине за сиденьем бутылка водки лежит!!!

Стоимость коньяка с Букваря высчитали, и в Питер Букварь больше не ездил.

Однажды я, Вова и Букварь работали в деревне. К концу дня мы сделали всё задуманное и изрядно загрязнились. Олег и Михалыч тем временем истопили баню, попарились и помылись.

– Так, мужички, – сказал затем Олег, – если хотите, можете идти в баню. Мыло, мочалки, веники – всё там. Если не хотите в баню, можете сходить на речку искупаться. Потом придёте ужинать. Домой поедем всё равно ещё нескоро.

Мы задумались.

– Короче, – сказал Олег, – быстро все в баню!

Мы с Вовой отправились в баню, Букварь же сел на завалинку и закурил сигарету «Прима».

– А ты чего мозги ебёшь? – спросил у него Олег.

– А на хуй я пойду в баню, – с чувством собственного достоинства пробурчал Букварь, – у меня дома баня своя есть.

– Как хочешь, – сказал Олег.

Позже выяснилось, что дома у Букваря никакой бани нет и никогда не было.

Как-то раз машину с товаром разгружали мы вдвоём с Букварём и, соответственно, получили потом по пузырю. Нас привезли в Билибино, и Букварь зазвал меня к себе в гости. Он вообще был очень гостеприимен. Букварю принадлежал большой дом (и пятнадцать соток) в билибинском down-town.

– Славик, – говаривал Букварь, – приходи ко мне, когда хочешь! Хочешь – ночуй! А хочешь – так и живи, хоть обживись! У меня места много!

Ну так вот, пошли мы тогда к Букварю с двумя честно заработанными пузырями левой водяры. Была уже ночь.

– Слушай, Букварь, – сказал я, когда мы проходили мимо светящегося ночного окошка магазина «Медвежонок», – давай закусить чего-нибудь купим?

– А на хуя! – воскликнул Букварь. – У меня целая сковорода жареной картошки! И банка солёных огурцов. У меня, Славик, всё есть!

Пришли мы к Букварю. Едва мы включили на кухне свет, как с кухонного стола, на котором стояла накрытая крышкой большая сковорода, в разные стороны начали разбегаться различного размера и окраса тараканы.

– Пошли вы на хуй!! – воскликнул Букварь и разогнал тараканов тряпкой. Мы сели за стол, поставили пузыри, Букварь нашёл грязную стопку, но едва он поднял крышку, как из сковороды с картошкой полез целый сонм тараканов.

– Блядь, ёбаный в рот, – бурчал Букварь, выковыривая тараканов из сковороды вилкой.

Закусывали солёными огурцами.

Однажды я наблюдал, как один предприимчивый билибинский жук нанял Букваря и ещё одного кадрового бухаря, дабы они выломали на развалинах бывшего билибинского молокозавода трёхметровый швеллер, посулив им за эту работёнку 100 рублей. Букварь с коллегой долго махали кувалдами, ломами, кричали друг на друга, матерились, перекуривали, высвободили-таки швеллер из кирпичной кладки, грохнули его на землю, прицепили тросом к «уазику», и работодатель утащил добычу домой.

– Ну и что, заплатил он вам? – спросил я.

– Козёл, – пробурчал Букварь. – Обещал стольник, а сам вынес из гаража бутылку водки, да и ту без этикетки.

– Ну, так я тебя с этим поздравляю.

– Славик, – хитро-мудро сказал Букварь, – знаешь, что я тебе скажу? НА ОШИБКАХ УЧАТСЯ! Вот в следующий раз попросит что-нибудь – хуй я к нему пойду.

«Конечно, не пойдёшь, а побежишь бегом и вприпрыжку», – подумал я, но ничего не сказал.

Букварь когда-то работал в пожарной части, откуда его выгнали за пьянство. С тех времён у него осталась синяя пожарная униформа – куртка и брюки, а также сапоги. В этой одежде Букварь и ходил круглый год.

– Сапоги, блядь, заебали, – сказал как-то Букварь. – Правый снимается, а левый – нет. Уже давно.

– Ну, и что ты с ним делаешь?

– Приходится так и спать.