Яна Грей - Няня

Я подошла к девочке и присела на корточки рядом с ней. Ребенок для своих лет очень красиво рисовал. На бумаге был изображен подводный мир, в котором были русалка и рыбки. Этот рисунок мне чем-то напомнил мультфильм «Русалочка», только у русалки были темные волосы, а рыбы были красного цвета.

– Привет, – тихо произношу я. Алисия не поднимает на меня свой взгляд, что немного обижает меня. Не люблю, когда меня игнорируют. Неужели ей не объясняли, что это невежливо? Отбросив обиду в самый дальний угол, я все-таки стараюсь заинтересовать ребенка. – Меня зовут Вирджиния, можно просто Джина.

Ноль внимания.

– Ты не хочешь пойти во двор? – спрашиваю я.

Так и не получив должного ответа, я уже встаю, как девчонка меня останавливает, сказав:

– Меня зовут Алисия, можно просто Лиса.

Ее голос был мягким и нежным. Возможно, в будущем девочку можно будет отдать на вокал. Вдруг она станет выдающейся певицей.

– Очень приятно, Лиса, – говорю я, садясь обратно. Алисия поднимает на меня свой взгляд, который меня буквально пригвождает к месту. Ее глаза были зеленого цвета, скорее даже ярко-зеленого, а радужку обрамляло черное кольцо. – Чем ты хочешь заняться?

– Порисовать.

– А может пойдем во двор? Там я видела огромный домик, в котором мы могли бы поиграть, – предложила я, вспоминая задний двор.

Когда Элеонора проводила экскурсию, я увидела в окне этот замечательный дом, в который влезу даже я.

– Давай, – соглашается она, вставая. Я была рада, что Алисия согласилась со мной поиграть. Я думаю, это можно считать началом нашей дружбы.

Мы вышли во двор и пошли к домику. Внутри, на столике, стоял чайный сервиз из пластмассы. Мы сели на лавочки, которые были прикреплены к стенкам домика. Лиса сделала вид, что наливает чай в чашечки, а потом дает мне одну чашку на блюдце.

Когда все было готово, я сделала вид, что делаю глоток чая, и сказала:

– Какая чудесная погода, не правда ли, принцесса Лиса?

– Полностью с вами согласна, принцесса Джина.

После недолгой игры я повела девочку в дом, чтобы та поужинала. Я нашла в холодильнике макароны и разогрела ей их с сыром. Пока девочка ела, я отправилась в гостиную, но услышала до боли знакомый голос:

– Так ты новая няня?

Обернувшись, я встала, как вкопанная. Боже, только не он!

Это был Энтони.

Энтони Скотт – самовлюбленный парень в моей школе. Как это обычно бывает: богатые родители – эгоистичный сынок. В школе он покоритель и разбиватель женских сердец, а может и мужских тоже.

В сравнении с его друзьями я – серая мышь. Такие, как я, мешаются у них под ногами, по их словам, разумеется. Он и его друзья считают, что девушки – изгои, которые готовы на все ради зеленых банкнот. Они не понимают, что у нас, девушек, есть сердце и чувства, которые можно задеть.

Если уж нам придется находится вдвоем в одном доме, я не позволю ему обращаться с собой так, как Скотт обращался со всеми своими девушками, это уж точно. Мои чувства ему не задеть.

– Да, – отвечаю я уверенным тоном на его вопрос.

Возвращаюсь в кухню, забираю тарелку со стаканом у девочки, и та убегает, поблагодарив меня. Начинаю мыть посуду и замечаю краем глаза, как Энтони следит за мной.

– У нас есть посудомоечная машина, – подает он голос. Я слышу, как он садится на барный стул.

– Я не пользуюсь посудомоечной машиной, привыкла мыть посуду так, – пояснила я, кладя вымытую тарелку в соседнюю раковину.

– Ты не умеешь ею пользоваться? – усмехаясь, спросил парень.

«Скотина.»

– С чего ты решил?

– Ты моешь руками, – говорит он обыденным тоном.

– Если ты привык, что за тебя все делают, это не значит, что я не умею пользоваться этой штуковиной.

Энтони начинает меня жутко раздражать. Какого дьявола он дома? Неужели ему никуда не надо?

Парень громко рассмеялся.

– То есть ты считаешь, что люди, которые пользуются посудомоечной машиной, привыкли, что за них все делают?

Я положила сковороду в раковину, вытерла руки полотенцем и повернулась к парню. Вот как так может быть: я только вижу его, а он уже начинает меня бесить?

– Ты сейчас умного играешь?

– Нет, просто пытаюсь понять твою логику.

Я скрестила руки на груди, облокотившись на столешницу бедром. Энтони сидел и улыбался, явно радующийся своей победе. Он просто хочет загнать меня в угол, показать, кто здесь главный. Не на ту напал, придурок.

– Я лишь хотела сказать, что люди, которые пользуются губкой и жидкостью для мытья посуды не древнегреческие люди. Они всего лишь моют ее руками . А ты, – я ткнула пальцем в него, – самовлюбленный кретин, привыкший, что за него все делают влиятельные родители и техника.