Айрин Бран - Цвет стали. Летопись Подлунного мира

Эмрию захватило удивительное чувство возвращения. Она никогда не думала, что настолько соскучилась по этому дворцу, который в какой-то момент стал для нее золотой тюрьмой, а не домом. Она помнила каждую мраморную плиту, которая использовалась для его строительства, каждый предмет интерьера, который украшал комнаты и залы, она помнила взгляды статуй в Зале искренности, который столь любил Маглор. Она помнила все. И теперь поняла, что любила этот дворец, что он стал ей домом, по которому она скучала в ссылке.

– Я желаю принять ванну и переодеться, – велела императрица, поднимаясь по лестнице, украшенной резными единорогами. – Лейтенант, будьте добры, доставьте приказ явиться во дворец главе Имперского совета Лоэналю Аминирах Вирату. Причем немедленно.

– Как прикажете, ваше величество.

Уйнес подозвал одного из подчиненных и передал ему приказ императрицы, тот кивнул и развернув коня ускакал прочь.

– Следуйте за мной, – тем временем приказала Эмрия, замирая на вершине лестницы. – Пока я не найду всадниц драконов, вы будете отвечать за мою безопасность, лейтенант. А потом можете сами решить судьбу своей дальнейшей службы. Остаться в столице или вернуться в форт Мларис. Я поддержу любое ваше решение.

– Почту за честь, – отозвался Уйнэс спешиваясь. – Охранять вас великая честь для меня.

Конюшенные мальчики появились словно из ниоткуда, принимая поводья гвардейских лошадей и уводя их в императорские конюшни. Возница направил возок следом, боясь заблудиться среди аллей и прекрасных дев с единорогами, чьи мраморные тела ласкало полуденное солнце.

– Это была императрица? – едва сдерживаясь, чтобы не обернуться, спросил парнишка, что сидел рядом с возницей.

– Вдовствующая императрица, паря, – хмыкнул тот в ответ. – Запомни этот момент. Детям будешь рассказывать. Мало кому так везет в жизни.

– Ничего себе… – восхищенно вдохнул парень, только сейчас осознавая, какая удача свалилась на его голову.

– Сейчас доберемся до конюшни и тебя проводят в казармы гвардии, думаю к тому моменту ее величество отдаст распоряжение о приеме тебя в ее ряды.

– Она не забудет. Ведь она похожа на богиню, – с придыханием выдал Гиньер, жизнь которого круто менялась.

Эмрия спешила по залам, пугая попадавшихся ей навстречу слуг. Они не ожидали увидеть тут императрицу, лишившуюся короны год назад. Она казалась им ужасным призраком, пришедшим по их души, спросить с каждого, что он сделал для того, чтобы она сохранила свой титул и не испытала такого позора. Служили ли они столь же рьяно любовницам императора, как ранее служили ей. Слуги шептались, вжимаясь в стены, а вдовствующая императрица проплывала мимо них, не удостаивая и взгляда, направляясь в свои покои по давно знакомому маршруту.

Она ожидала увидеть все что угодно. Даже совершенно пустую комнату, из которой вынесены не только ее вещи, но и мебель, но никак не это. В комнате явно кто-то жил. И не таился в том, что остановился в этих покоях. На кровати и креслах лежали платья, на столике, где обычно хранила свои драгоценности и ароматические воды Эмрия, стояли чьи-то белила и тени для век, небрежно валялись украшения.

– Лейтенант, притащите сюда кого-нибудь из тех куриц, что мы встретили в коридоре, пусть они уберут все это и выкинут прочь, вместе с хозяйкой. Это покои императриц и вдовствующих императриц, в конце концов, а тут такое кощунство. И пусть кто-нибудь нальет мне ванну и подготовит одежды. Я слишком устала с дороги, чтобы карать наглость придворных дам прямо сейчас. Пусть радуются своей доброй судьбе, – голос императрицы звучал холодно, почти спокойно, но именно такого тона боялась вся дворцовая прислуга. – И выясните, пожалуйста, кто осмелился занять мою комнату, пока меня не было. Отныне ей отказано от дворца. Я не желаю ее видеть.

– Уже начинаешь буйствовать, дорогая? —раздался от дверей голос, заставивший Эмрию резко обернуться и радостно, по-детски, вскрикнуть.

– Матушка! – воскликнула вдовствующая императрица, бросаясь в объятия Театлин анэ Вират Мирэсель, ни на мгновение не задумавшись о приличиях.

Та с лучезарной улыбкой обняла внучку, ставшую ей дочерью, едва сдерживая слезы, навернувшиеся на глазах. Они как будто не виделись уже несколько десятков лет. Сердце Эмрии билось, словно птица в клетке, и, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она была столь рада увидеть свою матушку, которая на деле являлась ее бабкой, самого родного человека в этом жестоком мире, после детей, как она считала. Женщины безжалостно скинули с кресел раскиданные по ним дорогие платья, подтолкнув их ногами к прибежавшим служанкам, и сели на мягкие подушки, наслаждаясь легким прохладным ветерком, что налетал с парка.