Николай Бредихин - Перья. Юмористический роман

Но как могло быть иначе? Надо было каким-то образом возвращать этих двух мечтателей на грешную землю, с которой они постоянно улетали. Если бы не я… С ужасом представляю, что могло произойти, если бы не та личина (поверьте, совершенно мне чуждая), которую я вынужден был постоянно нацеплять на себя.

Я не в состоянии даже перечислить все те прожекты, которыми переболел мой отец. Когда я был совсем несмышлёнышем, я искренне восхищался ими, посматривал на своих одноклассников свысока, ни секунды не сомневаясь в том, что скоро, очень скоро, мы сделаемся богатыми, знаменитыми и счастливыми; пусть не самыми богатыми и не самыми знаменитыми, но нам и половины хватит. Затем пришёл к выводу, что мой отец – непризнанный гений, точнее не гений, но как личность и как работник он явно недооценён. Пока наконец не нашёл очень удачное определение, которого придерживаюсь до сих пор, охарактеризовав его как «человека увлекающегося».

Первая идея, которую я помню, – «Учитесь торговать!». Вся страна тогда вышла на улицы, тряся в своих коробушках чем только можно. Мы трое (я, совсем маленький клоп, был на подхвате) тоже включились в процесс. Кончилось тем, что нас прижали рэкетиры, – так мы остались и без товара, и без денег, но накрепко усвоив, что хозяевами жизни нам не стать. Дальше отец сообразил, что стране нужны экономисты. Два года он грыз науку, чтобы получить второе высшее образование, а когда вожделенный диплом оказался у него в кармане, выяснилось, что стране уже не требуется столько экономистов. В один прекрасный день мы решили разбогатеть на рассаде: взяли в аренду дачный участок, построили там теплицу, несколько месяцев не выпускали из рук лопаты. Естественно, нас самым подлым образом обокрали, да и теплицу развалили. Потом были компаньонами какого-то проходимца, предложившего нам открыть цех по производству картошки «хруп-хруп», да и смывшегося с деньгами, которые мы взяли как ссуду в банке; так что, из «хруп-хруп» получился «хруп-труп». Участвовали во всех «панамах» с акциями и облигациями. Чуть было не уехали на постоянное местожительство в Новую Зеландию: там, оказывается, трудоголики просто позарез нужны! Нам осталось только продать домашний скарб и квартиру, отдав деньги фирме, которая помогала нам отправиться за рубеж, а они там, в Новой Зеландии, должны были нам эти деньги передать уже в валюте. Тут, слава богу, Ма не выдержала, взмолилась, иначе количество московских бомжей точно увеличилось бы на три человека.

Но апофеоз был, когда в стране разразился кризис, а отец в это время, вместо того, чтобы держать нас на плаву, решил разработать проект по спасению державы (как могло быть иначе – он же дипломированный специалист!) Затем, когда «проект» был отослан, мы всей семьёй ждали, что вот сейчас нам позвонят прямо из Кремля (быть может, сам президент или хотя бы его секретарь), что остановится возле нашего подъезда чёрный лимузин и нас в этот самый Кремль всех вместе отвезут. Но нам даже никто не ответил. Ну, с голоду мы, конечно, не умирали, потому что в перерывах между своими завихрениями отец устраивался в какую-нибудь солидную фирму. Как правило, на работе его ценили, мы постепенно обрастали жирком, а затем снова спускали всё до последнего.

Ясен пень, в школу я ходил в дешёвом китайском барахле и неизменно дырявых ботинках или кроссовках. С досадой вспоминаю свой выпускной, когда я один из всего класса щеголял в свитере и рубашке, так как деньги, на которые можно было купить костюм, мы решили использовать на модернизацию нашего компьютера (!). Я согласился, чего уж там, мне ведь надо было в институт поступать.

Кстати, вы, наверное, догадались, что в институт я так и не попал. Целый год готовился, подобрал себе вариант попроще, но отец уговорил меня поставить на мечту. МГУ! Только МГУ! Какие ещё могли быть сомнения?! В результате я и загремел в армию. Ну а после армии – очередные идеи, очередные долги, нужно было хоть как-то семью поддерживать, стоит ли продолжать?

Итак, я торжественно прошествовал в Кабинет. История этого дворца, да что дворца – храма, тоже в своём роде была уникальна. Разработка «проектов» требует сосредоточенности, и в один прекрасный день я предложил отцу перегородить большую комнату в нашей квартире надвое. Мы сколотили стеллажи из досок, заставили их книгами, перетащили в образовавшуюся каморку письменный стол, кушетку – получилось довольно уютно. Здесь как раз отец и священнодействовал, вынашивая свои замыслы. Мы долго думали, как назвать это логово – Янтарная комната, Башня из слоновой кости, Замок мудрости, но остановились в конце концов на самом простом варианте – Кабинет. Только будучи допущен к самому наисвежайшему замыслу, я по достоинству оценил все прелести узкой, но вполне удобной кушетки и частенько подрёмывал там, в то время как мать и отец на цыпочках ходили по квартире, чтобы не спугнуть якобы вот-вот готовое осенить меня не вдохновение даже, а (бери выше!) откровение.