Владимир Беляков - Записки промысловика. Повести и рассказы

Нам пришлось вновь заваливать его на бок. Радовало то, что здесь уже не было топкой снежной жижи, и вокруг можно было свободно передвигаться на лыжах.

– Все. У меня руки стали как грабли, замерзли и не сгибаются. Менять ремень я не буду. Пусть «Буран» тут хоть вообще провалится под лед. Ты как хочешь, а я пошел.

Толик одел лыжи и стал оглядывать местность. Темная мгла уже давно зависла над озером, матовой дымкой заслонив очертания гор. В пелене морозного воздуха не просматривался даже берег. Только небосвод подсвечивался упавшим солнцем.

– Флаг тебе в руки. Дорогу, думаю, найдешь. Зарево у тебя всегда должно быть за спиной. Здесь блудить негде. По прямой до избы чуть более шести километров. А я постараюсь заменить ремень и, как только вытащу «Буран», догоню тебя.

Толик долго топтался на месте, проявляя нерешительность. Тут я понял, что он совершенно теряет ориентировку и не понимает, где мы сейчас находимся и в какую сторону идти. Он махнул рукой и, оглядываясь, пошел практически в противоположную.

– Ты куда? Держи курс на прогоны с сетями, а там по бураннему следу выйдешь к избе, – я показал направление рукой. – Если не уверен в себе, то возвращайся по бураннему следу путика, но тогда будет длиннее на три-четыре километра.

– Задолбал ты меня своими учениями, – засопел он, поправил на плече ружьё и все же двинулся в направлении проложенного нами, еще не закольцованного путика, и скоро растворился в пелене тьмы.

Немного подождав, я улегся рядом со снегоходом и стал очищать гусеницы и катки, потом заменил ремень. Фуфайка на груди предательски трещала, увеличивая количество дыр, и щетинилась вывалившейся наружу ватой.

Через час, зацепив сани, я возвращался по следу, проложенному днем. Толика я нагнал быстро, за это время он успел пройти треть пути. Видно, было, что он замерз до такой степени, что в сани садился не сгибаясь, как робот.

На следующий день Федя и Вадим с утра ушли проверять сети, а мы с Толиком занялись кроить и шить себе одежду, благо что у нас было несколько уже выделанных олених шкур. Он шил себе парку (что-то вроде куртки), а я бакари (высокие сапоги), так как считал, что ноги в тепле, это главное при продолжительном нахождении на морозе.

Через день мы продолжили пробивать путик, только решили начать вдоль берега от нашей избы навстречу и закольцевать уже на озере, недалеко от того места, где угодили в наледь.

Утро было морозным, градусник показывал минус тридцать. Через плотные облака даже не просматривались звезды. Резкие порывы ветра возникали ниоткуда, проносились по верхушкам деревьев и вновь наступала тишина.

– Не нравятся мне эти порывы. Как бы «южак» пургу не нагнал, – сказал я, всматриваясь в облака. – И по верху дует запад, значит к вечеру ветер точно повернет на юг.

– А ты не каркай. Тогда не повернет. Поехали!

Толик нажал на гашетку и снегоход потянул за собой сани. Через три часа мы уже заканчивали устанавливать последние капканы, слева от нас виднелось то серое пятно наледи, в которое мы угодили позавчера. Чтобы замкнуть кольцо путика нам осталось пройти не более километра. Горки для городушек на озере сооружали, вырубая кубы из спрессованного снега, утрамбовывали их лопатами, потом сверху устанавливали городушки с привадой и настраивали капканы. Вдруг со стороны лесного массива стал прослушиваться нарастающий гул:

– Толик, слышишь? Похоже, «электричка» идет?

Так мы называли приближающуюся пургу. Ветер в горах, проносясь между деревьев, рождал гул, который, отражаясь от склонов гор, был слышен задолго до появления ветра на озере.

– Похоже.

– Все, надо сматываться.

– Да нам осталось поставить всего пять-шесть капканов.

– Как бы они боком нам не вышли.

Порывы стали усиливаться с каждой минутой. Ветер сначала погнал позёмку, потом стал перемешивать и закручивать сорванные с земли снежные пласты с падающим сплошной стеной снегом сверху. Скоро этот круговорот огородил нас от окружающего мира. Нагнуться было невозможно, снежная крупа больно ударяла в лицо, слепила глаза, забивалась под капюшон. Мы побросали лопаты:

– Давай к берегу! – крикнул я и запрыгнул в сани.

Толик развернул «Буран», и мы поехали. «Электричка» с гулом и ревом выехала на озеро и устремилась нам навстречу, подняв шлейф непроглядной белизны, закрыв обзор и все ориентиры. Всматриваясь вперед, я почувствовал, что снегоход постоянно смещается влево и уходит с маршрута. Ткнул Толика в спину черенком лопаты и прокричал: