Татьяна Дмитриева - Другая реальность

И когда я дошла до строк:

О совесть! В этом раннем разрыве

Столько грез, настойчивых еще…

Когда бы человек, я был пустым собраньем

Висков и губ, и глаз, ладоней, плеч и щек…

я почувствовала, что не могу больше произнести ни слова. Хотелось уткнуться ему в плечо и плакать, но я лишь провела ладонью по его волосам. Он пригнул голову низко-низко, почти спрятал ее в колени, но я продолжала сидеть неподвижно, и, когда он снова взял мою руку, я высвободила ее и провела ладонью по его лицу, его глазам. Они были закрыты и сухи, но я могу поклясться, что еще несколько минут назад в них стояли слезы.

Это было так сладко и так больно, что сил уже не было продолжать эту муку. И не было сил ее оборвать. Вдруг он заговорил, и я не узнала его голоса:

– Выслушай меня и не перебивай. Я сейчас так люблю тебя, что не могу не сказать тебе того, что уже давно говорю тебе мысленно. Слушай, и не говори ничего. Я не хочу, чтобы эти слова остались во мне. Они только твои и мои, и я не хочу, чтобы кто-то другой первым сказал тебе их…

И я слушала его и не перебивала, и верила каждому его слову, потому что ложь уже не имела между нами смысла. Он говорил долго, и воспроизводить эти слова дословно я не хочу, эти слова были только моими. Но я навсегда запомнила тихий ласковый голос, ощущение кричащей нежности, шум дождя и тепло его губ на моей влажной ладони.

Апрель 2005

Я читаю эти строки, и чувство благодарности и нежности переполняет меня. Той дождливой теплой ночью он преподал мне урок любви и расставанья. Я не умела любить, не умела прощать и прощаться. Я умела только проявлять выдержку и навязывать свою волю и свои понятия о том, что хорошо и что плохо. И если бы не его открытость, я могла бы копить разочарования и обиды многие годы. Он превратил разрыв из боли и страдания в прекрасную сказку. Сказку для меня. А я? Во что превратилась эта последняя встреча для него? Что осталось в его душе – боль утраты, обида, горечь, или все-таки та щемящая нежность, что была одной на двоих?

Во многих языках мира есть время «будущее в прошедшем», но ни в одном из них нет «прошедшего в будущем». Но оно, прошедшее, в будущем существует. Оно дает толчок какому-то направлению жизни, создает свои сценарии и, возможно, эти сценарии развиваются так или иначе в зависимости от того, как мы мысленно переигрываем свое прошлое.

Я не жалею, что мы расстались. Я не жалею о том, как мы расстались. Я жалею только о том, что подтолкнула его сделать шаг, о котором он мог потом жалеть всю жизнь. Четыре года мы виделись на лекциях, встречались в компаниях и на вечеринках, но всегда избегали друг друга, лишь однажды еще разговаривали один на один, никогда не вмешивались в жизнь друг друга. Конечно, я не могла не слышать, что происходит с ним, а он – что происходит со мной. Мы внешне полностью отстранились друг от друга, но все-таки он остался в моей жизни навсегда. Они поженились с женщиной, прекрасной и порочной, как Клеопатра, и она увезла свой округлившийся животик к родителям, не знаю, – своим или его. На факультете поговаривали, что брак носит чисто фиктивный характер, что развод не за горами. Но все оставшиеся годы учебы он просуществовал в статусе женатого человека, отметая тем самым многочисленные домогательства серьезных отношений со стороны девушек. Он много пил и переспал со всеми, кто был не против, даже с моей подругой. Подозреваю, что в ближайшем окружении я была единственной, с кем у него не было физической близости. И я не раз чувствовала свою вину за его безудержное желание доказать себе, что он свободен и любим.

Я не раз представляла себе, что было бы, если бы я не оттолкнула его. И сейчас я понимаю, что мы все равно никогда не были бы вместе. Он любил свой Ашхабад и все равно вернулся бы туда. И я бы поехала с ним. И что бы я делала со своим менталитетом в культуре Востока? Рожала детей. Но это были бы другие дети. Не те, что есть у меня сейчас. Но я не хочу других, я люблю этих. Я твердо уверена, что судьба позволяет женщине совершать любые ошибки и глупости, неумолимо ведущие ее к тому мужчине, от которого она родит именно тех детей, которые ей предназначены судьбой.

Нет уже той страны, где его пески и горы были моими, а мои заснеженные леса – его. Но я все же успела побывать в Ашхабаде, пройти аллеей влюбленных сквозь густой аромат роз и навсегда запечатлеть в сердце те декорации, в которых могла сбыться сказка моей любви. И если есть на свете «прошедшее в будущем», то для меня оно выглядит так: