Татьяна Дмитриева - Наш Армагеддон

Я прислушалась к себе. «Он умрет» еще стучало в мозгу, но явно слабее. Мое «Нет!» было сильнее. Но это не было победой. Андрей все еще был здесь.

Помощи свыше ему явно недостаточно. Нужно его желание. Нельзя очистить насильно. Где-то я читала, что душа, разделенная со своим ангелом, может очиститься, пройдя через любого другого ангела, если тот захочет его пропустить через себя и примет на себя всю ее грязь. Даже если мой ангел и согласится, не нанесет ли это ему вред? Чистый свет – и чернуха. А, может, это все – фантастика? И нельзя пропустить в свет против воли?

– Ангел мой! Прости меня, если я прошу о чем-то невыполнимом или о том, что может нанести тебе вред! Если это позволяет тебе твой ангельский чин, помоги бедной запутавшейся душе вернуться к своим истокам и слиться со своим ангелом. Если это возможно, дай мне знак!

Я лежу, замерев. Тихо. Нет ответа.

Андрей тоже молчит. Может быть, и он, замерев, ждет ответа моего ангела. Но нет ответа. Не пошло.

Я свешиваюсь с кровати, включаю ночник и перебираю диски с медитациями. Отбираю две. Одну из серии «Любовь Бога» и «Активацию Мер-Ка-Бы». Ставлю первую.

Тебе было мало любви. Я покажу тебе, что такое любовь.

Звучит нежная музыка. Фаргат зовет за собой в мир любви. Я пытаюсь поставить перед собой фантом Андрея, которого я видела один раз год назад. Как ни странно, я вижу его своим мысленным взором.

Андрей! Ты умел ненавидеть. Это тоже любовь, но наоборот. Кто мог ненавидеть, сможет научиться любить! Прошу, позволь мне наполнить тебя любовью. Я смотрю на его фантом, музыка и картины цветущей земли наполняют меня любовью. Я изливаю эту любовь на фантом и на всю землю, на все сущее на земле и во всей Вселенной. Я окутываю его теплым покрывалом и освещаю светом, идущим из моей сердечной чакры – центра безусловной любви. Я молю его: откройся, впусти в себя любовь Матери-Земли и Отца небесного. Я – лишь средство, орудие в их руках. Это он шлют тебе свою Любовь!

Музыка стихла, я отпускаю фантом. Для меня невероятно тяжело удерживать его перед своим внутренним взором. Я прислушиваюсь к себе. Тихо. Я мысленно задаю себе тот страшный вопрос и не различаю угрозы. Но мне кажется, что кто-то мычит и стонет у меня в мозгу.

Господи! Что я делаю? Направь и научи! Нет ответа. Но и по рукам не дали. Значит, все правильно делаю? Одна надежда – нельзя нанести вред любовью. Никому.

Еще одна попытка. Я ставлю диск с медитацией активации Мер-Ка-Бы.

Мер-Ка-Ба, мое тело света, наполненное любовью! Мое личное средство вознесения. Я понимаю, что ты не можешь быть использовано никакой темной сущностью. Но ты можешь транслировать во Вселенную мое страстное желание помочь этому юноше. И дать его душе почувствовать ту беспредельную радость единения, которой наполняется моя душа, когда золотые потоки любви входят в мою коронную чакру и изливаются во Вселенную из моего центра безусловной любви. Пусть его душа, не знавшая любви, ощутит через меня любовь Вселенной.

Мне трудно расслабиться, я устала и одновременно перевозбуждена, медитация дается мне с трудом. Если бы не голос Марины Сутокской, я бы давно сбилась. Мне трудно визуализировать геометрические формы, я с трудом подбираюсь к заветному моменту программирования Мер-Ка-Бы. Я прошу ее (точнее его, поле) помочь заблудшей душе обрести покой. Нет у меня сейчас большего желания, чем это. Медитация продолжается, и я, переложив свою заботу на чужие плечи, наконец, уплываю вслед за музыкой и перестаю думать, бояться, быть здесь и сейчас. Волны энергии пронизывают мое тело. Я уже не принимаю и не посылаю любовь во Вселенную, мы – одно, мы едины с Землей и Небом, Космосом и всем сущим. Нет темных сил и светлых, нет плохого и хорошего, нет ненависти в парящей где-то рядом душе, нет ничего, что не было бы любовью. Идет музыкальная тема «Аллилуйя». Тело мое танцует танец жизни. Сознание возвращается.

Что я делаю? Танцую перед умершим танец жизни? Но раз он здесь, значит, нет смерти даже для самоубийцы. Господи, прими душу грешную. Она страданиями своими искупила грехи свои! Ау! Андрей, ты слышишь меня! Я не знаю еще, чем тебе помочь! Прости нас и не держи зла! Только от тебя зависит, останешься ли ты здесь или улетишь дальше, туда, где царят мир, покой и любовь. Иди к свету!

Я прислушиваюсь к себе. Во мне нет страха. С меня больше нечего взять. В мозгу едва различима беспомощная, слабенькая, не моя мысль, как крик о помощи: