Федор Колпаков - Резонансы мужества

– Куда едем? – спросил он сына, когда они подъезжали к городу, – с чего начнешь?

– Давай, папа, к милиции, – по старинке, сказал журналист, – неизвестно, кто выложил сообщение, здесь, наверное, должны что-то знать.

Подъехали к зданию районного отдела внутренних дел. Дежурный, к которому обратился Сомов, показав редакционное удостоверение, буркнул в ответ:

– Вот телефон участкового, старший лейтенант полиции Александр Владимирович Ткаченко.

– Спасибо, – сказал Сомов, уходя от окна дежурного по отделу, который погрузился в чтение какой-то газеты, от которой его несколько минут назад и оторвал Григорий.

«Видно, что живется тут спокойно и тихо», – подумал он, выходя из здания отдела, во дворе которого мирно стояли две-три машины, а небольшая группа полицейских в глубине двора украдкой потягивала совсем недавно попавшие в немилость сигареты.

– Александр Владимирович, здравствуйте, – начал телефонный разговор с участковым Сомов, когда сел в машину отца, – с вами можно увидеться.

– Здравствуйте, прием по личным вопросам у меня завтра, с 10 до 14 часов, – выпалил молодой голос в трубке.

Журналисту пришлось представиться, назвать цель приезда и попросить участкового о встрече сегодня. Подумав, Ткаченко согласился встретиться через полтора часа.

– Папа, пока есть время, давай доедем до того самого гаража, где произошел взрыв, – попросил Григорий отца, когда они отъезжали от отдела полиции.

То, что мужчины увидели там, поразило даже видавшего виды Григория. Перед въездом в гараж на небольшом, трехметровой высоты постаменте стояла полуторка, ЗИС-5 времен Великой Отечественной войны. Но не она заставила их удивиться, хотя была, действительно, редким гостем в этих краях. Другое зрелище заставило Григория с отцом несколько раз обойти постамент, на котором мирно стояла машина.

Вокруг памятника исключительно ровным образом была то ли нарисована, то ли еще как-то сделана окружность радиусом метров десять и шириной чуть более метра. То, что окружность была правильной формы, можно было понять, даже невооруженным глазом. «Можно бы попробовать подняться на постамент, чтобы проверить эту догадку», – подумал Григорий.

– Вот это да, – вымолвил отец, удивленный не меньше самого Григория, рассматривая фигуру с земли, – как это сделали и чем?

Внешний и внутренний край окружности были не очень ровными, но это не так бросалось в глаза по сравнению с правильностью всей фигуры. Вся окружность была нанесена как будто из какого-то баллончика с черной краской. Она очень напоминала цвет окалины на глушителе автомобиля после многолетней работы. Вокруг не чувствовалось никакого постороннего запаха, не было видно следов горения ни на асфальте, ни на земле, ни тем более на постаменте.

«Что за дела?», – подумал Григорий, переглянувшись с отцом.

Будто тонким слоем какой-то великан вокруг постамента с машиной гигантским циркулем вывел эту окружность. Матовая поверхность окружности не блестела на солнце. Было видно, что жаркое южное солнце особенно не вредит ей.

С помощью отца он забрался на постамент, встав на колесо, запрыгнул в кузов «полуторки». Отсюда было видно, что окружность была почти идеальна. В центре ее находился сам постамент с автомобилем. Григорий сделал несколько снимков окружности.

То, что она, как-то была связана со всем произошедшим в городе – со светящимся объектом и взрывом – Григорий даже не сомневался.

– Что думаешь, папа, – спросил он отца, когда они отъезжали, направляясь на встречу с участковым.

– Чертовщина, какая-то, – ответил старший Сомов, глядя на сына.

Участковый оказался, как и думал Сомов молодым и подвижным человеком. Ткаченко встретил его за столом в своем кабинете. Журналист представился и сразу перешел к делу.

– Александр Владимирович, мы только что от памятника. Вы видели там круг? – немного волнуясь, начал он.

– Окружность, – поправил его полицейский, – а то! – уже по-свойски произнес он, – конечно, видел.

– Эта окружность, она как-то связана с тем взрывом 17 июля? – продолжал Сомов.

– Появилась она точно после него, – сказал Ткаченко, – ни утром, ни днем ее там не было. Я мимо памятника в день по несколько раз езжу.

После сумбура первых секунд встречи Григорий уже спокойно повел разговор, находя в Ткаченко разумного и, в общем-то, открытого собеседника. Тот рассказал, что ему стало известно за те несколько дней, что прошли после происшествия.