Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга первая

Неизбежная борьба нищеты и невежества с несправедливостью приводит к смуте и революции.

Источник идеологий – потребности. […] Идеологии являются предметом творчества, но всегда имеют под собой биологическую базу. Авторы идеологий выбирают социальную группу с неудовлетворенными потребностями, излагают идею словами, распространяют среди недовольных, вербуют приверженцев, готовых к борьбе за влияние и власть. Если идея более или менее созвучна потребностям массы граждан (бедность, ущемление нации, свободы, кризис), группа сторонников расширяется, навязывает свою волю колеблющимся, силой подавляет противников и становится государственной. Таков механизм всех революций.

Все современные революции приводили к усилению власти государства.

Чем хуже социальное положение в стране, тем лучше ситуация для людей и партий радикальных взглядов, чтобы прийти к власти.

Наведение порядка надо начать тогда, когда еще нет смуты. Ибо большое дерево вырастает из маленького, девятиэтажная башня начинает строиться из горстки земли, путешествие в тысячу ли начинается с одного шага.

Когда у народа много острого оружия, в стране увеличиваются смуты.

Нет беды страшнее, чем гражданская смута.

Человек в сущности есть дикое ужасное животное. Мы знаем его только в укрощенном и прирученном состоянии, которое называется цивилизацией: поэтому нас ужасают случайные взрывы его натуры. Но когда и где спадают замки и цепи законного порядка и водворяется анархия, там обнаруживается, что он такое.

Благоразумная часть общества давно уже утомилась от долгих смут и держалась в стороне от политики. …Зато всевозможный уличный сброд, совершенно несведущие и беспринципные люди высоко подняли голову.

…Было отрезвление общества. Когда оно увидело к каким безумным решениям и безобразным насилиям ведет господство черни, оно поняло, что и очень плохое правительство все же неизмеримо лучше той анархии какая немедленно создалась, едва власть перешла в руки партии, которая называла себя демократическою и сулила, что наступит чуть ли не золотой век, лишь только дана будет ей власть.

Что такое вообще любая политическая система? Это система, которая должна так или иначе с наименьшими издержками гарантировать воспроизводство власти действующей элиты. Революция – это смена одной элиты другой.

Только политическая полукультура породила революции и их идеи, которые она поддерживает и развивает. Политическая прямота и полное политическое развитие везде – против революционных идей.

В революционные периоды люди дичают.

Цивилизация – это прежде всего воля к сосуществованию. Дичают по мере того, как перестают считаться друг с другом. Одичание – процесс разобщения. И действительно, периоды варварства, все до единого, – это время распада, кишение крохотных группировок, разъединенных и враждующих.

Дух революционного учения есть дух мести, насилия и убийства.

Революция – это братание идеи со штыком.

Революция отрицает не только личность, но также и связь с прошлым, с отцами, она исповедует религию убийства, а не воскресения.

Шарлотта Корде, поразив Марата, надеялась уничтожить источник насилия и беззакония. На суде её спросили, когда она замыслила убить Друга Народа. «После событий 31 мая, дня изгнания народных депутатов (жирондистов)», – прозвучал ответ. «Я убила, – продолжала она, возвысив голос, – одного человека, чтобы спасти сто тысяч, злодея – чтобы спасти невинных, хищного зверя – чтобы дать спокойствие моей отчизне. Я была республиканкой прежде революции, и никогда во мне не было недостатка в энергии».

Большинство революций обретает свою форму и своеобразие в убийстве. Все они, или почти все, были человекоубийственными.

Если жизнь наша в опасности от казней, от насилий, от мечей разбойников или недругов, то всякий способ себя оборонить законен и честен.

Благо тому народу, который в минуту испытаний, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие в подобных случаях, с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменится презрением и жалостью.