Татьяна Богатова - Направо пойдёшь…

«Конечно, не сможет он, со своей порядочностью, оставить её прямо сейчас, – размышляла Оля. – А, значит, что? Значит, необходимо максимально постараться для того, чтобы Светка поскорее встала на ноги».

Непостижимым образом, уловив правильную линию поведения, чтобы оставаться в семье Лисицыных, Ольга проявила нешуточное старание и деликатность. Она никогда не позволяла себе показываться на глаза Петру непричёсанной, либо одетой неподобающим образом. Однажды, в самом начале пребывания в семье своего безответно возлюбленного, Ольге пришло в голову покинуть ванную комнату в одном банном полотенце. Махровое полотно едва держалось на довольно высокой груди, оставляя на обозрение длинные, стройные ноги, чуть покатые, женственные плечи и пленительной формы руки. Ольга тут же наткнулась на взгляд Петра, проходившего по пути в кухню мимо ванной. Девушку взяла оторопь, поскольку, молодой мужчина, вопреки её ожиданию, не отвернулся смущённо, а наоборот, в упор, сурово посмотрел на неё, сдвинув брови. Ей показалось, что с его губ готово сорваться некое обидное слово. Обескураженная своей неудачей Ольга, пробормотав извинения, прошмыгнула в свою комнату. И там ещё долго не могла прийти в себя, после своего несостоявшегося триумфального шествия из ванной. Больше она никогда не позволяла себе подобных выходок.

Кроме того, в общении со Светланой, девушка всегда оставалась дружелюбно-внимательной, причём, не напоказ, перед Петром, а постоянно. И только ночами, зажав зубами подушку, Ольга беззвучно рыдала от бессильной ярости, зная, что за стеной, в спальне, Пётр по-прежнему вместе с женой. Словно издеваясь над собой, девушка рисовала картины их соединения и клокотала от завистливой злобы, называя про себя Светлану, не иначе, как убогой инвалидкой. Наступало утро, и только изорванная в клочья, тщательно спрятанная Ольгой, наволочка порой бывала свидетельницей её терзаний.

Ценой своих неимоверных усилий и несгибаемого характера, спустя три года после аварии, Светлана смогла восстановиться и выйти на работу, сменив место врача «Скорой помощи» на должность анестезиолога в городской больнице. Тем временем, после окончания педагогического техникума, Ольга получила специальность воспитателя дошкольных учреждений. Однако по своей профессии ни дня не работала. Бесконечно благодарный сводной сестре за помощь, Пётр устроил Олю в организацию, где служил он сам, сначала секретарём, а через несколько лет, принимая во внимание старательное отношение девушки к работе, он поспособствовал тому, чтобы её перевели в отдел кадров. Ольга и там зарекомендовала себя с лучшей стороны, и в возрасте тридцати лет заняла должность ушедшей на пенсию женщины – начальника отдела кадров.

Как только жена Петра выздоровела, и Лисицыны забрали из Липок Севу, Ольга настояла на том, чтобы оставить семью брата и найти съёмную квартиру. Несмотря на материальные затруднения, Пётр беспрекословно исполнил желание сестры. Он платил за квартиру на протяжении полутора лет, до тех пор, пока Ольга стала в состоянии делать это сама. А вскоре, подошла её очередь на получение жилья, как круглой сироте, в Липках, где жили опекуны девушки. Обвыкнув к тому времени в северном городе, Щеглова не пожелала покидать его. Помимо того, что рядом был любимый человек, Ольге, которая не любила жару, необычайно подошёл климат. Так что, на первый взгляд казалось, будто всё складывается вполне благополучно. Пётр помог сестре обменять квартиру. Его родители и, крайне признательный Ольге, отец Светланы поддержали материально, поскольку для обмена и обустройства вновь приобретённого жилья требовались немалые средства.

***

В отличие от сына, который заснул, едва коснувшись головой подушки, Пётр не смог уснуть до утра. Он даже и не пытался, переваривая в мыслях ошеломившее его сообщение Севы о том, что у него связь с Ольгой.

Едва дождавшись окончания рабочего дня, Пётр направился в кабинет начальника отдела кадров, зная, что Щеглова никогда не спешит домой. Увидев дверь приоткрытой, Лисицын собрался было войти, однако, в следующий момент до него донеслись обрывки разговора, звучавшего на повышенных тонах.

– Какого чёрта понадобилось этому сопляку у тебя в квартире?! – громко проговорил начальник отдела вневедомственной охраны, заместителем которого являлся Пётр.

Сорокалетний, плотного телосложения, ростом чуть ниже Щегловой, наголо бритый, ухоженный мужчина три года назад прибыл из краевой столицы, чтобы занять должность руководителя, как поговаривали, по протекции главы города. Порывистый в поступках и движениях, грубоватый и бесцеремонный с подчинёнными, по контрасту с бывшим начальником, ушедшим на повышение, в связи с которым тот принял новое назначение на Дальнем Востоке, Евгений Мышковец оказался не лучшим образцом руководителя. Уравновешенный, доброжелательный Пётр Лисицын старался строить отношения с начальником таким образом, чтобы служить своего рода буфером между ним и руководителями подразделений, дабы не доводить возникающие время от времени напряжённые ситуации до откровенного конфликта. Это неизменно удавалось Петру, хотя и ценой невероятных моральных усилий с его стороны. Однако, жаловаться на Мышковца руководству ведомства было бесполезно. Единственный случай завершился тем, что инициатор нелицеприятного рапорта вскоре сам оказался уволенным со службы.