Анатолий Сударев - Без дна. Том 1

А то, что дела свои – и тёмные и светлые – творили уже не у себя под боком, не по принципу «Где родился, там и сгодился», а вдали от родного очага, по северным да по южным столицам, так уж испокон веков на Руси устроено, что не спится и не лежится энергичному русскому в провинциальной якобы глухомани, неспокойно, чего-то всё просит душа: «В Москву! В Москву!» Мечтатели… Вот и притягивают к себе всех наиболее достойных, честолюбивых, как мощным магнитом. Как пылесосом. Используют. Кого-то с пользой для дела, кого-то пожуют – невкусно, – смотришь, выплюнут за ненадобностью. Обе столицы – одна другой не чище – это такие своеобразные российские жернова. Мелют себе и мелют. Правильно, так и надо, значит, хорошо работают, оправдывают своё столичное предназначение. Но зерно-то в них, спрашивается, всё-таки откуда? Правильно, из той же российской глубинки. А больше ему и взяться-то неоткуда. Не из неженок же, капризных, избалованных с самого своего рожденья, столичных? Нет, кто бы что ни говорил, какой бы «передовой», «продвинутой», «креативной» ни выглядела жизнь в любой из столиц, а те, кто олицетворяют животворящую квинтэссенцию России, в любое время и при любых правителях, появляются на свет всё-таки, скорее, в российской глубинке…

Народная примета: «Как не сладится с утра, так и маяться до сна». Справедливость этой приметы Аркадий испытал на себе 31 декабря 2000 года.

Аркадий Петрович Новосельцев. Статный добрый молодец полных 25 лет от роду. Прошу любить и жаловать. Это, если по канонам прежних школьных сочинений, «самый главный положительный образ». Сейчас наверняка таких канонов уже не существует, а самоё понятие «положительный» вызывает у читателей зевотную реакцию. Поэтому автор спешит объясниться. Во-первых, не такой уж этот добрый молодец и «положительный» (да, есть, наличествуют в нём и «отдельные недостатки», никуда от них не скроешься), а во-вторых, он ещё не совсем внутри себя устаканился, пребывает в процессе роста. «Роста» не в смысле физического (172 сантиметра – выше этого уже, увы, не вытянется, природа не позволяет), а в смысле того, что он ещё не определился, с кем ему по пути и (что, может, ещё более важно) куда он этот путь держит, какую именно цель видит там, впереди. На протяжении всей этой дороги, пока будет длиться наше повествование, этот относительно положительный герой постепенно с окружающим его миром станет осваиваться, внутренне подрастать. Подрастая, обретать всё большее к себе доверие читателя. В любом случае, автор очень надеется на это.

В такой день нормальные люди стараются под любыми предлогами откосить от работы, чтобы подготовиться к предстоящему торжеству. Но Аркадия в этом смысле к нормальным не отнесёшь: он не бюджетник, где поволынить как будто сам бог велел, а работает «из интереса»: нагрузил его хозяин заданием – особо-то и не поспоришь. Бери под козырёк и выполняй.

Собственно, заявка у него на сегодня лишь одна. Но не простая, а золотая: в посёлке Бирю́чи, что на семнадцатом километре шоссе Краснохолмск – Иваново, необходимо установить отопительный котёл в частном секторе. Поднялся пораньше, мать с отчимом ещё спали, перекусил тем, что с вечера было приготовлено стараниями родительницы, вызволил из объятий выпавшего за прошедшую ночь снега скромный жигулёнок, доставшийся в наследство от покойного деда (на приличную импортную машину пока не наработал), добрался до склада на Румянцевской, загрузился необходимых параметров оборудованием – и в дорогу.

А дорога – врагу не пожелаешь: под колёсами снежная каша, и сразу, как снегопад прекратился, подмораживать начало. Плюс наплывающий с юга туман. В целом, Аркадий неплохой водитель, при этом осторожный: хоть и пригород, и трафик в это время суток умеренный, старался передвигаться небыстро. Он-то не спешит, а метров за сто перед развилкой Бирючи – Старая Засека, в момент обгона тихоходного рефрижератора, на встречку выбросился на скорости мощный вездеход «Сузуки». До почти лобового столкновенья не хватило какого-то метра: Аркадий крутанул резко влево и только чудом не «поцеловался» с придорожным бетонным столбом; его жигулёнок замер над придорожной канавой в самой неприличной позе. Пока, мгновенно покрывшийся ледяным потом, сидел, не способный двинуть ни ногой, ни рукой, приходил в себя, подбежал то ли водитель, то ли пассажир «японца». «Ну как, парень?.. С тобой всё ништяк? Извини, браток, бывает. На вот тебе денежку», – суёт какую-то иностранную банкноту. «Да пошёл ты…» – «С Новым годом, дорогой товарищ! С новым счастьем».