Сигита Ульская - Золотые желуди

Задний двор встретил женщину тишиной. Возле ступенек рос старый куст голубых гортензий, отсюда же начиналась лужайка. Посреди двора была выложена площадка из древних плит, на которой разместился огромный плоский камень, служивший когда-то жёрновом на мельнице, а теперь заменявший стол. Чуть дальше находились сарай и аккуратный дровяник, обвитые плющом. Лужайку окружали голубые ели и туи, между которыми ещё родители хозяйки посадили множество кустов роз самых разных цветов и оттенков.

Весь двор был залит солнечным светом, и именно сюда выходили окна спальни Тесс на втором этаже. Готовясь ко сну, она не задёргивала плотные шторы, потому что любила просыпаться оттого, что лучи восходящего солнца щекотали ей кожу.

Поставив корзину на место, Тесс взяла поднос и ножницы и спустилась к каменной площадке. Прошлым вечером она вынесла сюда плетёный стул и сидела на нём до самых сумерек, слушая музыку и пристально вглядываясь вдаль. Последний год она поступала так всё чаще. Казалось, она чего-то ждала.

Расположившись на площадке, Тесс обычно читала, рисовала или что-то готовила, время от времени с тревогой поглядывая на дорожку, бежавшую мимо дома и исчезавшую в гуще деревьев. Покрытая светлым песком, та просматривалась очень далеко. Отдельные её участки были видны даже на дальних холмах. Но по ней практически никогда никто не ездил и не ходил. Жители городка предпочитали дорогу, огибавшую весь массив холмов внизу, в долине. Она была короче, недавно заасфальтирована и хорошо освещена.

Поставив поднос на стол, Тесс опёрлась на спинку стула и снова засмотрелась вдаль. Но вдруг от прикосновения к щиколотке травы словно очнулась. «Надо бы поспешить», – подумала она. Ведь, несмотря на выходной, планы она строила большие.

Сегодня Тесс исполнялось сорок. И этот праздник она хотела отметить в одиночестве. Это состояние её не тяготило. Ей всегда было с кем поговорить, когда она этого хотела. Но нынче она желала побыть одна. Даже своим взрослым детям, сыну и дочери, которые уже три года как жили самостоятельно, Тесс отписалась, что не хочет ни посиделок, ни каких-либо сюрпризов. Они приняли её выбор с уважением. Конечно, каждый из них прислал подарок и букет из любимых ею белых лилий. А встретиться и провести время в кругу семьи договорились через десять дней.

Даже её милый добрый Джек, который рвался к ней прийти вечером, получил твёрдый отказ.

Ах, Джек! Как сладко пахла его кожа, какие у него были серые добрые смеющиеся и всё понимающие глаза! Какие сильные руки! Какой он был нежный и страстный! Джек жил в долине и работал на одной из ферм, где варили сыры. И его волосы частенько благоухали тёплым молоком! С ним было спокойно и надёжно.

Они встретились случайно на осенней ярмарке молодого вина, несколько лет назад. Протанцевали хмельные всю ночь, а уже под утро Джек привёз её на своём пикапе к ней домой, и они ещё долго и страстно целовались, сидя в машине. Потом у Тесс бесконечно кружилась голова при одном лишь воспоминании о его нежных и требовательных губах.

Вот так бурно начался тогда их роман и не затухал и по сей день. И хотя Джек был младше Тесс на два года, его это нисколько не смущало. Он любил эту женщину. Он любил её тело. Любил её слушать, когда она хотела выговориться в завершение долгого дня. Но точно так же они могли совершенно спокойно сидеть вдвоём на заднем дворе и молчать, глядя на звёзды и попивая глинтвейн.

Пару раз Джек заговаривал о том, что пора бы им съехаться, что он скучает без Тесс и думает о ней постоянно. Но в такие моменты она смеялась и прикладывала к его губам свои тонкие красивые пальцы, заставляя замолчать. Да ещё и шутила: «Радуйся, я же идеальная женщина: отдаю тебе всю свою любовь и не требую ничего взамен! Не спеши. Время всё расставит по своим местам».

Однако даже Джека Тесс не хотела сегодня видеть. Они договорились, что встретятся завтра и проведут вместе два дня. И телефон отключила: вот почему в доме царила такая непривычная тишина, не нарушаемая бесконечными звонками.

Тесс знала вся округа – жители ближних и дальних городков, ферм и посёлков. Приезжая отовсюду, люди шли к ней со своими горестями и другими проблемами. Её уважали, но немного и побаивались. За глаза называли ведьмой, колдуньей. Тесс же никого не переубеждала.

Обычно она начинала с того, что просила человека назвать своё имя, но не сообщать пока что причину, приведшую его к ней. После этого она несколько минут раздумывала, вглядываясь в себя, и наконец назначала время встречи. Иногда, хоть и редко, человек получал короткий отказ. И как бы после этого он ни пытался попасть к Тесс, она его не принимала.