Лара Шапиро - Маленькая девочка в Эмиратах

Он начал запугивать. Сказал, что если она сейчас же не пойдёт с ним и не сделает fello, то он «поломает ей всю жизнь». «Прямо дежавю семь лет спустя», – подумала Лара. Он попытался её обнять, тут же, в лифте. Дальше Лара уже не отдавала отчёта в своих действиях. Он был с ней одного роста, в Эмиратах много низкорослых мужчин. Лара схватила его за грудки и приподняла над полом, хорошенечко треснув головой о зеркало. «Послушай, ты, ОФИЦЕР! Это ты своих девочек-проституток у себя в зиндане [6]будешь запугивать. Меня запугивать не надо! И не протягивай ко мне свои мерзкие ручонки! Understood?» Она поставила его обратно на пол. Не was frozen. Двери лифта распахнулись, и она вышла.

Подошла к двери, повернула в замке ключ, молча открыла, шагнула в квартиру, устало села на стул. И только тут осознала всю степень содеянного. Вот сейчас её точно заберут с какой-нибудь стандартной формулировкой «за сопротивление при исполнении». Но офицер спецслужб, видимо, не торопился делиться всеми прекрасными подробностями сцены в лифте. Возможно, слово «офицер» подействовало на него отрезвляюще. В детстве мама много рассказывала Ларе о чести офицерского мундира.

Куда же в Эмиратах без курьёзов русского языка? Однажды Лара гуляла по улицам города и зашла в какую-то бакалейную лавку, чтобы купить зелени.

– Заходи, заходи сюда, ДЕВОЧКА МОЯ, – зазывал индус-бакалейщик на русском языке.

Лара замерла. Её обожгло. По ней словно пропустили тысячи вольт. Так мог называть её только Паша. Только он, и никто другой. Это была его привилегия. А ты, грязный, вонючий разнорабочий из бакалейной лавки, умри. Исчезни.

В бакалее находилась группа русских мужчин, которые сразу же, как по команде, повернули головы и пытались figure out, какого интимного плана связь могла быть между этой русской и индусом-бакалейщиком.

Другой курьёз ежедневно происходил у неё на работе. У них был сотрудник-йеменец, «знаток русского языка», как ей объяснили. Йеменец обучался в Советском Союзе. Каждый раз, когда От-эйбе по работе нужна была Лара, йеменец входил в приёмную и, широко распахнув двери, торжественно объявлял:

– Лара! Мухаммед аль-Отэйба тебя хочет!

«Ну, раз сам Отэйба меня хочет, нельзя заставлять ждать такого важного человека, – вздыхала Лара и шла к Отэйбе. – Слава богу, что кроме меня здесь больше никто не знает русского».

Курьёзность ситуации заключалась ещё и в том, что господин Отэйба был маленьким скромным человечком, очень набожным и стеснительным. Если бы он узнал сакральное значение фразы, он тут же уволил бы этого йеменца, а сам был бы готов провалиться сквозь землю. Вот такой он стеснительный, господин Отэйба.

У Лары наступил отпуск, и она решила навестить мужа. Мухаммед жил не в Файюме, а в Бур-Саиде [7]. Там же жила его бывшая жена вместе со своей семьёй и пятью братьями. Семья имела несколько зданий, хороший доход и была очень влиятельной в городе. Поэтому-то Мухаммед не хотел везти Лару в тот город. Но она настояла. В Бур-Саиде у Мухаммеда была работа, маленький бизнес, который он не мог оставить, даже если к нему в отпуск приехала жена.

Они сняли комнату в отеле, так было удобнее, и первые несколько дней мотались из Бур-Саида в Файюм, чтобы навестить его родственников. Пока однажды в Файюме к ним не пришли «люди в штатском» и не пригласили «на беседу» в Каир. Её задержали каирские спецслужбы по подозрению в шпионаже на Израиль. Почему-то её это не удивило.

«Нужно сказать спасибо маме», – думала Лара. Ещё в детстве мама рассказала ей про виды допросов и метод «слоёного пирога» – это когда один вопрос в тему, два не в тему, затем один в тему и три снова не в тему. Что обычно пол в комнате двухуровневый: допрашиваемый стоит ниже, а допрашивающие как бы на верхнем уровне, для большего унижения, за столом, несколько человек, могут и ноги на стол.

Всё разворачивалось по этому классическому сценарию. Вели перекрёстный допрос четверо, развязно сидя на стульях, ноги на стол. Лара стояла внизу, как провинившаяся школьница, и должна была отвечать на вопросы.

«Ну всё у нас позаимствовали: и как „уралобувь" делать, и советскую школу режиссуры, и методы КГБ», – думала Лара. Хотя надо отдать должное русскому полковнику из КГБ – он разговаривал с ней уважительно и корректно. Один на один, не считая человека сзади. Ноги на стол не клал и обращался к ней на «вы». Тоже запугивал, но как-то мягко, по-отечески. Эти же сидели развалясь и всем видом старались продемонстрировать её ничтожество.