Лара Шапиро - Маленькая девочка в Эмиратах

Они мотались с Аделем по всем участкам, выясняя, где Мухаммед. Тут же набежали многочисленные друзья с предложением «помочь». Спасибо, не надо. Всё удалось выяснить без них.

Удалось выяснить участок, но её не пускали – ей не разрешали встретиться с мужем. «Не положено». Лара была в отчаянии. Что значит «не положено»? Она доставала офицеров полиции, с тем спокойствием и занудностью, которую не могла вынести даже её мама.

«Что, любишь его так сильно?» – спрашивал офицер участка, где находился Мухаммед. Сама постановка вопроса вводила её в недоумение. Что значит «любишь»? «Он мой муж, мне нужно увидеть его, удостовериться, что он жив, здоров, с ним всё в порядке и он ни в чём не нуждается». Все эти «игры полицейских» ей порядком надоели, и она пошла туда, куда нельзя было входить. Она спустилась в какой-то полуподвальчик для задержанных и встала там как вкопанная: «И никуда я отсюда не сдвинусь, пока не увижу мужа!»

Вокруг неё бегали и махали руками полицейские. Что-то кричали. Их становилось всё больше и больше. Они бегали вокруг и кричали, что нужно немедленно выйти отсюда. Она стояла молча и ждала. Вывести сами они её не могли. Они не имели права прикасаться к ней по исламу, потому что были мужчинами. А женщин-полицейских там не было. Поэтому она стояла и спокойно ждала. У кого нервы крепче.

Наконец к ней вывели Мухаммеда. О ужас! В кандалах! Он еле передвигал ноги. Мухаммед был бледен:

– Пожалуйста, немедленно выйди отсюда. Ты привела в бешенство уже весь полицейский участок! Тебя сейчас саму «закроют».

– Вот! – повернувшись к главному полицейскому, сказала Лара. – Я увидела мужа, теперь я спокойно могу уйти.

И она пошла прочь. По ступенькам уже сбегали женщины-полицейские, вызванные с другого участка.

После этого ей разрешили свидания. Она приносила ему зелень и французскую выпечку. Он просил. Ещё рассказывал, как смешно лечат в тюрьме. Но, в общем, жить можно. Ему грозила депортация и бан (запрет на въезд в страну) на год. По крайней мере, ей так сказали. Она ходила по чиновникам, пытаясь добиться отмены приговора и освобождения. «Да что вы так убиваетесь, девушка, – говорили ей. – Ну годик побудет у себя на родине и вернётся. А по каким делам его закрыли, мы даже его папе сказать не можем». Да она и не хотела знать. Всё, что она хотела, – чтобы его немедленно выпустили. Никто не знал, сколько его там продержат. Но его отказывались выпускать даже под залог. Видимо, кто-то очень постарался. Зато всплыли старые друзья и с навязчивой настойчивостью предлагали ей помощь.

Когда-то давным-давно, ещё ребёнком, она подслушала разговор мамы со взрослыми. Обычно мама ругала её, всё время она была недостаточно хороша для мамы. Но в том разговоре со взрослыми мама сказала: «Если Ларчик когда-нибудь всё-таки решит стать юристом, то это будет лучший адвокат. Возможно, во всей стране». О её способности защищать слабых слагались легенды. А сейчас она не могла защитить собственного мужа. Она ходила по кабинетам чиновников и говорила им, что он врач. Он очень хороший врач. Что он всю жизнь лечил людей. Спасал. «Таких, как мы с вами. Вот, посмотрите бумаги и сами убедитесь. Что же мы за общество-то такое, которое собственных врачей в тюрьму, в кандалы? Вас самого от себя не тошнит?»

Чиновники опускали глаза, вздыхали и только говорили: «Не переживайте вы так, через год он вернётся». Они не могли ничего сделать. Кто-то большой сверху дал распоряжение депортировать. Это королевство, а не демократическое государство, здесь всё решается в частном порядке.

Вскоре его депортировали.

Он не вернулся. Ни через год, ни через два, ни через пять. Его внесли в чёрный список без права въезда в Эмираты. Лара билась за мужа целый год. Билась как могла, до последнего. Ходила по разным чиновникам, министерствам, дошла до самого шейха. Все говорили ей в один голос: если так любишь его, поезжай к нему в Египет. Вся русскоязычная диаспора Абу-Даби говорила, что ей нужно памятник поставить за то, что она сделала для мужа. «При чём тут памятник, если результата всё равно нет», – с горечью думала Лара.

После депортации мужа набежали его многочисленные друзья с предложениями помощи. Хорошо, что Мухаммед, перед тем как уехать, оставил ей шкатулку с чеками. На те деньги, что ему были должны. «Ого, да тут целое состояние», – говорила Лара, перебирая чеки. Часть чеков удалось обналичить. Мухаммед инструктировал по телефону, когда, где и во сколько, отслеживая перечисление зарплат должников, поскольку должники сразу же снимали со счёта всю зарплату, чтобы кредиторы не смогли взять часть денег, обналичивая необеспеченные чеки.