Лана Петровских - Средняя степень воли

Чертовщина какая-то… Скорее всего, мое воображение после череды переживаемых за вечер эмоций – начиная с мебельного магазина и неудачной попытки купить матрас, потом изнурительная пробка, непонятный букет и смерть Аркадия – воображение придумало связь между фонариком из темноты и светом моей зажигалки.

Я закрыла окно и, продолжая оставаться в темноте, присела в кресло. Баська запрыгнул на колени и, как кошка, свернулся калачиком.

Надо бы поспать! Хотя я вряд ли усну, тем более сидя, но мозг требовал на время выключить любую картинку из вне.

Мне даже показалось, что я задремала, когда сквозь ватность услышала шорохи в квартире. Точно ледяной душ мгновенно окатил мое тело, в голове пульсировало настолько громко, что я перестала дышать, понимая, что не слышу ничего из-за помех внутри себя. Кто-то осторожно передвигался по квартире. Я открыла рот, чтобы закричать, но мое горло не выдавало никаких звуков… А Баська продолжал спать на мне. Парализация собственного тела не позволяла тыкнуть собаку, чтобы бы она подняла шум, от которого, возможно, проникший с перепугу сбежит.

А если не сбежит? А напротив… Я же не знаю мотива его прихода и степени агрессивности. Мне захотелось на всякий случай зажать рукой морду Баське, чтобы он, не дай бог, не издал никакого звука… И вдруг Баська громко всхрапнул, как взрослый дядька. От ужаса предполагаемых событий после чудовищного рычного всхлипа, я зажмурила глаза на секунду и сразу распахнула их обратно, потому что с закрытыми глазами еще страшнее.

Грохот упавшей табуретки, хлопок двери и квартира вновь погрузилась в ночную тишину… Вначале я мысленно поблагодарила Ангела Хранителя, потом Баську за театральный храп не вполне трезвого мужика, а за одно и невраждебного неизвестного, который скрылся так же таинственно, как и появился, не считая грохота табуретки.

Я сняла «балетки», потому что высохшая туфелька не приняла вновь привычную форму и при передвижении издавала характерный шаркающий подсвист. Я осторожно переложила Баську на кресло.

Тоже мне собака, она даже головы не подняла на звук упавшего предмета!

На цыпочках я пробралась к проему двери, выходящему в прихожую. Входная дверь не захлопнулась, высвечивая стройную полоску площадки перед кабинами лифтов. Сначала я прислушалась, настраиваясь на посторонние звуки… но тишина ночи будто тоже притаилась, подглядывая за мной. Если бы у тишины были глаза, мы бы встретились взглядами в световом промежутке двух миров – личного квартирного и общепользовательского.

Закрыв дверь на замок, я силилась вспомнить это движение, поворот металлического кружка. Похоже, мои пальцы прикасались к замку впервые, значит, я элементарно оставила вход открытым…

До первых лучей солнца я не смыкала глаза более чем на минуту.

Оставив сонного Баську в квартире, посредством прыжков через две ступеньки, с частотой зашкаливающего пульса я влетела в родной дом. От моего резкого появления Лорд, важно выходивший из комнаты, моментально выгнул спину и зашипел. В дивной позе он пробыл пару секунд и, оглядев меня с ног до лица, достойно вышел из положения. Его умению мгновенно переключаться в состояние полного равнодушия необходимо учиться, чтобы не сойти с орбиты здравого смысла.

Я вытащила маму буквально из постели и окатила эмоциями своего сумбурного монолога о ночном происшествии.

Мама, видимо, уже научилась у Лорда, по крайней мере, сохранять «мину при плохой игре». Предостерегающим жестом она велела мне заткнуться на время, пока вытягивала конечности, разминая суставы и восстанавливая кровотоки.

Продолжая гимнастические этюды, она сказала:

– Если это не игра твоей бессонницы, когда мозг частично отключается, и картинки из реальности становятся пятнами чертовщины, – мама любила обыденные слова представить в философическом варианте. – То… первое – кто-то из недобросовестных соседей решил поживиться. Ведь не секрет, чем занимался Аркадий, ценности у него имелись…

Я уставилась на маму, впитывая каждое слово. Но при звучании ее фразы, что «все, кому не лень, знали о его деятельности» – я громко хмыкнула, на что мама выразительно посмотрела в мои удивленные глаза.

– Ну разумеется, кроме тебя… Во всем доме только ты самый ненаблюдательный и нелогичный человек. Если Аркадий всегда был желанным гостем для всех, значит, люди его за что-то уважали. Аркадий, к твоему сведению, мог всё! Достать недоставаемое, найти несуществующее, соединить несвязующее… И люди благодарили его. А так как он был страстным коллекционером… Аля! Ты же была у него в квартире всю ночь, я уверена, что никто из всех нас не удостаивался подобной чести. Далее прихожей никто не бывал, но и прихожую ты видела, это же комната чудес.