Алексей Черемисин - Переполох в казарме

– Кто там?

– Сто грамм! – ответил ему вызывающий доверие бас из-за двери.

Поскольку Кузя давеча пригубил немножко пару литров виски с корешами, отчего у него ужасно трещала в то утро голова, то ответ парня вполне устроил, и он доверчиво отворил ворота в хату и высунул свой любопытный длинный нос наружу.

Уже в следующий момент он увидел, как в квартиру внаглую заперся его районный военком, за спиной у которого стояли три огромных и накачанных страшных великана, одетых в трещащую по швам невероятного размера военную форму.

Отняв у Кузи уже намазанный им джемом бутерброд, военком откусил от него кусок, прожевал, и лишь потом спросил:

– Вы, честь имею, Александр Кузнецов?

– Да что вы, что вы! – перекрестился честно Кузя, почуяв жопою неладное. – Как можно! Я старый кореш Александра, мы бухали с ним вчера всю ночь!

– Ай-ай-ай, молодой человек! – укоризненно потряс седою тыквой гордый старый офицер. – Ну, разве ж можно так вот врать? Я очень опытный военком, и перед тем, как собираться за кем-либо, я обязательно ознакамливаюсь предварительно с фото жертвы, ведь уж всю жизнь, считай, за тебе подобными подлецами бегаю! И вот сегодня и до вас дошел черед немного послужить своей стране! Вы будьте так добры, голубчик, распишитесь тут в бумажечке?

Кузя сам не понял, как у него под носом оказалась повестка, он расписался, после чего военком сделал знак своим, и верещащего Кузю подхватили грубо под руки и прямо в тапках на босу ногу, в футболке да в застиранных домашних трениках вытащили из подъезда на улицу и сунули в старенькую, видавшую виды, военную «буханку» цвета хаки.

На данный момент она была забита такими же, как Кузя стенающими от горя бедолагами, которых было настолько много, что сопровождающие военкома бугаи попросту укладывали ребят штабелями прямо друг на друга.

Уже через час Кузю сфотографировали в фас и в профиль, разрешили попрощаться с матерью, что наскоро передала ему сумку с вещами, и выдали парню новенькую полевую военную форму. После этого, опять же под конвоем двух амбалов, Кузю посадили на бронированный поезд с решетками на окнах, забитый от состава до хвоста такими же, как он несчастными парнями, за исключением тройки вагонов, где перевозились какие-то ядерные ракеты и ящики с тушенкой.

Как рассказал Кузе сидевший у него на голове сосед, служивший до призыва охранником в тюрьме, эти вагоны специально для перевозки призывников Министерство обороны купило по распродаже у ФСИН год назад.

Чтобы солдаты не подняли случайно бунт, всю дорогу поезд сопровождали военные вертолеты со всем возможным вооружением, а также караульная рота очень страшного на вид и видавшего всякое в жизни сурового спецназа ГРУ.

Начальник караула сразу же предупредил всех, что тратить попусту патроны он не будет, они ведь денег стоят, и что гораздо выгоднее для бюджета просто кинуть в плохо ведущий себя вагон одну оборонительную гранату, чтоб неповадно было. Естественно, что рисковать никто не стал, и путь до места службы прошел более-менее мирно, спокойно, но тесновато.

Уже оказавшись в войсковой части, Кузя узнал, что, кроме него, вместе с ним будут служить еще и четверо его одноклассников, коих он не видел уже несколько лет по причине сильной занятости на работе. Как оказались в одном месте люди, учившиеся в прошлом в одной школе, объяснялось просто: их «купил» в военкомате один их общий знакомый, с которым всех ребят когда-то связывало достаточно бурное и веселое, разбитное прошлое.

В отличие от многих, Чирик не стал косить от армии, а поступил после выпуска из школы в военную академию РХБ защиты, распложенную в достославном городе на Волге, Костроме.

Честно оттоптав пять лет то в берцах, то в чулках от ОЗК, Чирик снял свои курсантские погоны, пришил офицерские и продолжил службу уже в звании лейтенанта в сборном полку разнообразного назначения в поселке Новоебуново Междужопинского района Ебанутой области. Расположен тот поселок, кстати, был совсем неподалеку от известного всем старого города под названием Пиздосранск.

Непонятным было, каким именно убеждениям следовал Чирик после принятой в стране военной реформы, но старых своих друзей он настойчиво оформил на службу под собственным и твердым, надежным офицерским крылом.

Храбро выдохнув для смелости, Кузя решительно открыл двери в казарму и уверенно вошел внутрь.

Его неуверенному взору предстали многочисленные ряды железных солдатских коек, покрытых синими одеялами с черными полосами в ногах и с небольшими подушками в изголовье, чей пестрый рисунок напоминал чем-то типичную классическую гжель. Между койками стояли тумбочки, в открытых верхних частях которых были аккуратно разложены зубные щетки, а также мыльницы с мылом и уставные зубные пасты с мочалками. Щетки лежали при этом в открытых футлярах, которые по цвету и дизайну были точно такие же, как и мыльницы.