Галина Кошик - ПУТЬ К СВОБОДЕ

Шел май девяностого года. Олиного мужа распределили в Уральское управление, на службу в колонию-поселение. Оля, конечно, в своей жизни уже успела хлебнуть и горя, и неприятностей, но тут она поняла вдруг, что все это – ничто по сравнению с тем, что ей придется испытать сейчас.

До колонии они добирались около девяти часов, в каком-то огромном автобусе, по ужасному бездорожью. Ехали по тайге. Она чувствовала себя очень плохо, еще в поезде всю дорогу ее тошнило – Оля уже знала, что беременна. Наконец, добрались до поселка, где молодоженам предстояло жить. Оля была ни жива, ни мертва, она чувствовала себя совершенно опустошенной. В маленькой одноэтажной гостинице им выделили комнатку с двумя железными кроватями и столом. Об отдельной ванной и санузле оставалось лишь мечтать. Единственный на всех проживающих умывальник находился в конце коридора, туалетные удобства – на улице, в ста метрах от гостиницы. Муж сходил в штаб, доложил о прибытии на службу, а на обратном пути пригласил местного доктора осмотреть Олю, так как она чувствовала себя очень плохо. Доктором оказалась очень добрая женщина, звали ее Светлана Матвеевна, она осмотрела Олю, поговорила с ней, стараясь отвлечь от плохих мыслей. Не обнаружив ничего страшного, посоветовала больше гулять на улице, дышать воздухом. У Оли, как оказалось, просто был шок – от увиденного…

Весь их поселок состоял из пяти домов и четырех бараков для осужденных. Со стороны это все казалось настолько ущербным, что даже не избалованная и с детства привыкшая к тяжелой деревенской жизни Оля не могла себе представить, что так могут жить люди, а здесь она увидела это своими глазами.

Спустя неделю им дали квартиру, и они начали устраивать свое жилище. Квартира была очень холодной. И, хотя на улице было лето, утром и вечером приходилось топить печь. Оля занималась хозяйством: готовила еду, убиралась, стирала. Муж с утра уезжал на службу и возвращался лишь поздно вечером, целыми днями Оля находилась одна. Позже она познакомилась с соседкой Валентиной Сергеевной, проживающей здесь уже много лет, ее муж был майором, они ждали пенсию. Валентина Сергеевна старалась морально поддержать молодую семью, она видела, как трудно Оле привыкать к новому образу жизни.

В магазине их поставили в очередь на товары по бартеру: холодильник, пылесос, цветной телевизор, стенку и, наконец, автомобиль. Все выдавалось в то время по норме. Им, как молодой семье, выдали два ящика тушенки, все остальные продукты в магазине делились соответственно рабочей душе. В промтоварном магазине всем распоряжалась жена начальника, решая, кому какую вещь продать. Распределялись даже импортные бюстгальтеры. Сейчас, конечно, невозможно узнать – их продавали по размерам или просто поштучно, ведь если не по размеру, то носить их ей все равно не удастся, хотя в то время это было и неважно, важно было то, что тебе достался, например, голландский бюстгальтер. О, как звучало! Может, сейчас это и вызывает смех, но в то время Оля слушала эти разговоры вполне серьезно, и не дай боже, чтоб кто-либо говорил бы об этом с сарказмом.

В то время, в начале 90-х, конечно, в колониях было все. А Царь и Бог этого «ВСЕ» был начальник колонии. И никто не имел права сказать и слова против этого человека. Конечно, было много недовольства – и со стороны осужденных, и со стороны тех, кто их охранял, но никто не смел обсуждать зоновские проблемы (если только на кухне у себя дома, да и то шепотом). Царило полнейшее беззаконие.

И вот именно они, наши молодые, оказались теми «героями», которые стали высказывать свое недовольство вслух. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Весь поселок напрягся в ожидании последствий того, что кто-то пытается что-то изменить в их устоявшейся жизни.

Анатолий, муж Оли, пошел к начальнику – попросить, чтобы им отремонтировали протекающую крышу. В ответ получил только возмущение: «Только приехали, и уже что-то требуют! Тут люди годами живут, и ничего не получают!».

Конечно, было много таких бытовых проблем, с которыми мириться было трудно, Оля и Анатолий копили недовольство, где-то и высказывались, и это сразу отразилось на службе у мужа: начальник начал его притеснять. Сразу нашлись те, кто не преминул воспользоваться этой ситуацией. Эти «доброжелатели» старались, как бы ненароком, высказать недовольство, мельком рассказать обо всех беззакониях, что творятся в колонии, вовсю подзуживая новоприбывших на конфликт с начальством. Оля не совсем понимала, что творится вокруг, что осужденные живут у некоторых сотрудников дома в качестве прислуги, что некоторые сотрудники вообще не ходят на службу, что к начальнику приезжают высшие чины и просто отдыхают с размахом, с выездом на охоту, что продукты тоннами отгружают не в зону, а куда-то еще, что в магазине недостачу скрывают, просто поджигая его, хотя все ценности перед этим выносят…