Сергей Гула - Золотая бляха дворника. Фантастические байки Бендера. Фантастические байки Путина. Потусторонние байки

Первую часть проекта ГКЧП Остап решил закрыть по методу «ШО», вторую, по методу – «ХА». Первая часть касалась чиновников и означала: легкий Шантаж, Откат. Вторая часть была рассчитана на жителей: «Халява», «Азарт».

Сыграв на исключительном кредите доверия жильцов к команде дворников, воспользовавшись задумчивой растерянностью председателя домкома, плывущего по течению, Остап на срочном заседании штаба, заявил: – «План сверстан!», «Куем железо, не отходя!», «Берем быка за рога!». Авансовая смета пятнадцать рублей, на выходе – отопление всем. Приз зрительских симпатий – один. Начинаем сегодня в двенадцать ноль-ноль. Сверим часы! С вас двадцать рублей, попрошу выдать!

– Почему двадцать? – промямлил председатель. -Вы же говорили – пятнадцать!

– Правильно, пятнадцать! Пять рублей – в фонд непредвиденных расходов, он же фонд народного благосостояния. Фонд будет хранится у меня, так надежнее. Теперь к делу: вот макет объявления, сегодня он будет напечатан в ста экземплярах в коммерческой типографии «Олимп» на Арбате 36. Мои сослуживцы вечером все это расклеят на каждом этаже нашего дома. На каждом плакате будет наша личная подпись в вашем лице.

Плакат выглядел так:

– Крепитесь босс, Вас будут пытать допросами!

– Какими? Кто? Кого пытать? – ужаснулся председатель.

– Вас! А какой главный приз?! Держитесь, дуче! Полная тайна вкладов! Только намеки!

– Какие намеки?

– Любые. Меньше слов, больше жестов! Вы же – руководитель!

Остап не знал будут ли покупать билеты, но в успех верил. В любом виде спорта, главное, правильно дышать. – ХА! – неистово выдохнул Остап. – Привет, старик Эйнштейн! У тебя mc (кв.) = космос, а у меня: ха = трубы. На один символ меньше. Будь проще, коллега, и люди к тебе потянутся!

Вечером в пятницу объявления были расклеены верными ударниками дворового труда. Председатель из комнаты домкома позорно смылся, а зря, туда все равно никто не пришел, хотя прочитали все. Спам, лохотрон, разводка. Таково было общее мнение и лично каждого. Остап же излучал олимпийское спокойствие.

В субботу днем он встретил возле авто серьезного господина и представился: – Домком. Бендер. Важный разговор. Регламент – две минуты. Дядя из авто, на всякий случай, посмотрел по сторонам, ничего подозрительного не увидел, пожевал губами и изрек:

– Слушаю.

Остап молча протянул ему билет облигационно-лотерейного займа. Дядя неспеша его прочитал, поднял взгляд на Остапа и спросил:

– И?

Остап решил начать галантно с плавным переходом в витиеватость

– Видите ли, по решению общего собрания, в русле новейших тенденций направляющей линии, а проще – по требованию этой линии – билеты, к сожалению, именные.

– И? – ничего не понял дядя, но, на всякий случай, не ушел.

– Вы знаете – как мы гордимся нашей соседкой, наш… ваш…, нашей знаменитой сожительницей Лизой из третьего подъезда и мы, ну, просто не можем взять с нее деньги за отопительный билет. Но, билеты – именные! Вот в чем диссонанс и эскапада. Если Елизавета не подпишет – это выйдет наружу, а взять с нее деньги, а она даст, обязательно даст, вы же знаете – мы не можем себе позволить. Попросите несравненную – поставить свой автограф на билете. Я буду ждать вас здесь же через два часа.

– Все? – спросил дядя.

– Да. – ответил Остап.

Через два часа дядя вышел из подъезда, где уже дежурил Остап, молча протянул подписанный Лизой билет, сел в машину и уехал. Остап направился в домком, по такому случаю взял не карандаш, а перо и снизу дописал: СДАНО: V/15 (25).

Слухи распространяются быстро, обгоняя друг друга. В личной подписи Лизы никто не сомневался, хотя никто никогда ее не видел, а вот, что значит V и, что значит 15 (25)? Вопрос с V общими усилиями разрешился быстро: понятно, что это дядя, его два раза видели с дворником и они обменивались какими-то бумагами. Но что значит 15 (25)? Можно сдать 15, а запишут 25? Но кто же это скажет? Тем более всем подряд?

С утра в понедельник председатель домкома принимал жильцов дома №10 строго по одному, даже, если это был коллективный спор или коллективная жалоба. Первым послали Ивана Исаковича из 94-ой квартиры. Ему уже было 78 лет, и вряд ли ему что-то грозило, даже в случае чего. Иван Исакович вышел через десять минут с загадочным видом, выдержал паузу и сказал всем:

– ИМ… ХО.

Все поняли правильно: поменьше слов, молча сдать полтора червонца, поставить автограф, запишут – 25!