Игорь Карлов - Том второй

Вот что происходит в наших садах по осени… Ну а сейчас – лето. Задумчивая романтика ещё не вызрела. Всему своё время. Время и нам продолжать путь.

Ах, господа! Кто сможет объяснить то невыразимое наслаждение, какое даёт нам странствие по родной земле? Вот мы бредем, именно шествуем, шагаем по любимой неизвестной стране, открывая для себя прелесть простой красоты, и умиротворение и нега снисходят на нас, как будто всё уже в жизни сделано, всё достигнуто. Да и нужно ли что-то делать? Чего ещё более возвышенного можно достичь, чем синяя полоска леса там, за жёлтым полем возле зелёного луга? И отчего так щемит сердце, когда видишь простор? Не видишь, а ощущаешь простор, дышишь волей, слышишь свободу в шуме ветра. И каждое корявое деревце, каждый куст что-нибудь да значат. Если пытаться вдуматься: что это, и почему оно именно так коряво и именно здесь растёт, то сойдешь с ума. И ум отказывается пытаться охватить эту вселенную, где за каждым поворотом дороги, за каждым подъёмом или спуском открывается новый мир, и остаётся только чувствовать, как ладно вставлен ты в окружающую сущность, не хуже любой лошади, берёзы, травинки, у которых ты в гостях, но которые почитают тебя как хозяина.

Пусть же ещё послужит нам наша стоптанная обувь! Мы будем двигаться в этом зелёно-синем океане вслед за прихотью речных изгибов, постигая музыку ландшафта, поющего хоралами холмов. Мы станем несуетны и мягки, словно течение наших чистых рек, словно ход наших торных дорог.

Дороги эти, о которых столько сказано и спето, которых каждая верста вымощена матюками, действительно, явление особое. Они метафизичны. Они есть, но одновременно их и нет, что зависит от погоды, от настроения путешествующего, от добросовестности строивших, от… Дальше додумывайте сами. Уникальное русское явление – дорога в объезд дороги. Возникают это параллельные пути там, где проложенная межколхозная магистраль неудобоездима, и мужики съезжают на поле и бузуют по зеленям. Эти натужные колеи в одну сторону ведут к былинному прошлому (сравни – «Илья Муромец и Соловей Разбойник»), а в другую увозят в далёкое будущее, воплощая мечту о временах, когда для передвижения дороги вообще не будут нужны.

Вот в чём смысл и значение дорог России. Пройди по одной из них. Выбери время. Зимой, когда позёмка, злая змея, переползает с обочины на обочину. Весной или осенью, когда жидкий чернозём взасос лобзает твои ноги. Летом, когда пласты праха лежат так плотно, что босыми ногами ступаешь, словно по ковру, погружаясь в тёплую пыль чуть не по щиколотки; или, как я сейчас, шлёпай обувкой по чёрному раскалённому зеркалу плавящегося асфальта, рождающего в струящемся мареве дорожные миражи.

Гонят каторжный этап, идут колонной солдаты… И все они живут лишь в те минуты, когда проходят мимо. Дорога, как царапина в памяти, а по краям её возводят церкви на помин душ, ставят памятники героям, кладут плиты разбившимся шофёрам. Ты же цепенеешь – не то на поминках, не то в почётном карауле.

Зачем я и куда? Почему век за веком обновляли путь на Руси толпы калик перехожих, захожих богомольцев, паломников и бродяг?

Сядешь в тенёк под кустом на обочине отдохнуть и подумать, навалится грустная радость: медленно растворяешься во времени и пространстве, и вот уже нет ни пункта А, ни пункта Б, некуда спешить, не за чем гнаться. Эх, заблудиться бы на этих неисповедимых путях! По ним, видно, ходят ушедшие от нас. А то, глядишь, встретишься и с самим собой маленьким. Вон – топает карапуз, и всё-то ему любопытно, глаза раскрыты миру и душа нараспашку. Навстречу пацану – телега, гружённая рухлядью, на телеге старик.

Вожжами щёлкает, губами цокает, понукает гнедого трудиться. Зыркнул старик на мальчика, смотрит внимательно, а будто не видит… Или это тоже я?

Долго так сидишь у дороги, всматриваясь в самого себя, глядя окрест. А вокруг всё движется: ползёт муравей, колышется листва, едут автомобили, проходят столетия. Вдруг чувствуешь и кружение Земли. И на несколько градусов перемещаешься с планетой осознанно, внемля гудению её соков. Звонкое небо и глухой подземный гул, а справа налево – дорога. Выходит крест. Да такой громадный, что робеешь. Боишься – не над могилой ли водружён тот крест? Ведь этакий могильный холм размером в 1/6 суши он для…

Неужто и вправду погребена Россия? А мы – русские – сироты, и только сиротство делает нас русскими? Неужели суждено нам вечно лишь искать канувшего града Китежа, и никогда не дано будет почувствовать живое и трепетное дыхание Руси? Увидим ли мы добрым наш народ, обильной нашу землю? Снами, не явью, плывут горним путём лики старцев-печальников над покинутой страной, далёким эхом гремят победы воинов-заступников, обманчивой сказкой видятся жёны-хранительницы. А мы, подкидыши, с тоской взыскуем Святой Руси и, не найдя, безнадежно опускаем руки. Где честные, беззаветные труженики, где мудрецы – бессребреники, где светлые юноши и чистые девушки? Кто научит заветам предков? Кто восприимет потомков? Народ ли мы ещё? Тверда ли земля под ногами, или, в наказание Господне, лишённая соли своей, она обратилась в песок, что разлетится от дуновения ветра?