Людмила Андреева - Да будет воля твоя!..

– Он не тот человек, за которого выдает себя, Вика! – Ксения Ивановна старалась казаться, как можно, строже. – Разве нормальный человек будет постоянно впутываться в сомнительные истории?! Да и такие люди, которые с легкостью поднимают руку на других, и в семейной жизни могут себя вести аналогично!

Догадка сразила Вику наповал и, можно сказать, шокировала:

– Да, ты что, мама! Думай, что говоришь?! Какое отношение все это имеет ко мне?

– Самое прямое! – Ксения Ивановна сердито поджала губы.

– Мама! Ты так говоришь, будто я собираюсь за него замуж! – Вика весело и непринужденно рассмеялась. – Если ты, в самом деле, испугалась этого, то твои страхи беспочвенны!.. – она показала на кончике своего мизинца. – Юра, мне даже на столечко не нравится!.. Пожалуйста, не беспокойся!

– Господи, ну как не беспокоиться за свою дочь?.. – сменила гнев на милость мать. – Не для такой доли мы тебя растили…

Вика подошла и обняла ее:

– Мамочка, пока еще, моя голова на месте… – она заглянула своей матери в глаза. – Я виновата, что не делюсь с тобой сердечными тайнами, которых у меня пока еще нет… Но, я тебе даю слово, если мне кто и понравится, то ты будешь первая, кто об этом узнает!

Ксения Ивановна тоже обняла дочь и так они долго сидели в тишине… После этого разговора, мать успокоилась и перестала донимать дочь своими наставлениями. Только Вике не стало легче. Ее стали мучить ночные кошмары, где большая лохматая черная собака то и дело преследовала ее по пятам. Эта собака незаметно, из сна в сон, приняла вначале смутные, а потом и четкие очертания Юры. Ее бросало то в жар, то в холод, она пыталась спрятаться, убежать от него, но он все равно настигал Вику и внезапно вставал перед ней. В самый последний момент, Вика просыпалась с немым криком на устах. Казалось, злая игра шла уже на подсознательном уровне. И она решилась. Решилась поставить жирную точку, думая воззвать к чувствам, ставшего причиной ее душевного дискомфорта, человека.

– Юра, пожалуйста, не обижайся на меня за то, что я тебе сейчас скажу… – произнесла Вика в последнюю их встречу. – Мне скоро предстоит сложная операция и, я прошу тебя, давай прекратим эти встречи…

– Почему?.. – сделал удивленные глаза Юра.

– Мне очень сложно тебе объяснить. Но, я попробую. – Вика выдержала взгляд его, кошачьего цвета, глаз. – Только, дай мне вначале слово, что чтобы ты, сейчас, ни услышал, ты не обидишься на меня!

Юра посмотрел на нее, долго и изучающе, словно взвешивая все за и против, и ответил:

– Хорошо, даю.

– Понимаешь, мы с тобой совершенно разные люди и, общение с тобой, – меня очень выматывает, мне сложно… Мои нервы, честно говоря, на пределе. Если так будет продолжаться, то операцию мне, просто, не перенести.

Юра недоуменно посмотрел на Вику:

– А мне казалось, что дружеское участие помогает…

– Ты… ты считаешь себя моим другом?! – Вика широко раскрыла свои глаза. – Тогда тем более! Ты должен меня понять.

– Что я должен понять? То, что ты не хочешь больше меня видеть?.. – в его голосе слышались подозрительные нотки. – Я тебе надоел, скажи прямо?!

Вика опустила голову.

– Я же тебе сказала, что ты меня держишь в постоянном напряжении! Я не понимаю цели твоих посещений… мне кажется, ты меня принимаешь совсем не за ту… по крайней мере, я ценю тебя как друга! Понимаешь? Спасибо тебе. Но наше знакомство, по-моему, идет куда-то не туда…

– А куда, по-твоему, оно должно идти?.. – в его голосе зазвенели металлические нотки. – Что-то я тебя не понимаю!

– Брось, все ты хорошо понимаешь! – Вика подняла свои черные очи, полные отчаяния. – Забудь обо мне, хоть на какое-то время, пожалуйста… прошу тебя…

На Юрином, широкоскулом лице проявилась эмоция досады и раздражения:

– Хорошо. Ты лишила меня возможности выбора… Желание женщины – закон. Мне, теперь, ничего не остается делать, как проглотить эту горькую пилюлю!.. – он резко встал. – Только, я хотел бы услышать от тебя ответ на один вопрос. А ты уверена, что эта операция, на которую ты возлагаешь такие надежды, тебе поможет?

– Да, – она опустила голову. – Да… но, и в другом случае, я ничего не теряю… – и, совсем тихо, словно не хотела, чтоб Юра услышал ее слов, добавила: – …жизнь хороша, но не для меня…

Но Юра услышал эти слова и, присев перед ней на корточки, заглянул в ее полные слез глаза:

– Везде только и говорят об этом: на улице, на работе, друзья… а я как-то не думаю о смерти всерьез… не понимаю…