Владимир Невский - Осколки

Но я тут же отбросил его. У меня не было определенной цели, но где-то в глубине души я чувствовал, что приехал я в незнакомый для себя город только с одной надеждой: случайная встреча с Людмилой. Я верил почему-то (и очень сильно) в этот шанс из миллиона. Свято верил, что на этот раз судьба снизойдёт до меня и подарит мне эту встречу.

Несколько дней пролетело очень быстро. Я вставал ранним утром и шел бродить по городу. В гостиницу возвращался лишь поздним вечером. Ноги от усталости просто гудели, и я засыпал мгновенно, без единой мысли в голове, без единого кадра сновидения.

Утром мне сегодня неожиданно пришла великолепная идея, которая так сильно понравилась мне самому. И я ухватился за неё, словно утопающий за соломинку. Мне стоит пройтись по всем больницам. У меня, конечно, не было уверенности, что она устроилась работать по своей специальности, но и вероятность такую нельзя было упускать. По крайней мере, это лучше, чем бродить по миллионному городу и заглядывать в лица прохожим. Идея дохнула меня новые силы, словно допинг.

Сегодня же начну поиски.

Итак, я покидаю номер.

Эпилог

После выхода книги, Володя порвал договор с издательством, заплатив при этом не малую неустойку. И после этого он почувствовал себя неожиданно свободным и счастливым. Словно свалил с плеч тяжесть, которая в последнее время так тяготила и угнетала его.

Но зато с этих пор его не покидала мысль о дальнейшей судьбе своего невыдуманного героя. Почему-то хотелось верить, что Алексей обретёт себя в жизни, и станет счастливым. Конечно, не с Людмилой, сказки достаточно редко становятся былью. Хотя так хочется, чтобы жизнь у каждого была похожа на чудесную сказку.

Он долго раздумывал, прежде чем напечатать эту повесть. И всё-таки решился. А теперь постоянно чувствует горькое сожаление. Получается, что он выставил чужую душу на всеобщее обозрение, без согласия на то Алексея. «Имел ли я на это моральное право?» – часто задавал он себе вопрос. Совесть мучила его. Так, что пришлось порвать договор. Потому, как он охладел к творчеству. И уже полгода не садился за пишущую машинку.

Был зимний, холодный вечер. Володя сидел на маленькой уютной кухоньке и пил чай, попутно изучая свежую прессу. Звонок в дверь, и лай собаки заставили его прервать занятие.

– Иду, иду. Кто там? – он успокоил собаку и открыл дверь.

Перед ним стояла молодая женщина, на пальто лежали снежинки.

– Заходите, – Володя без лишних расспросов почувствовал, что визит незнакомки важен. Он помог ей снять пальто, провел на кухню. Налил чай, сделал пару бутербродов.

– Пожалуйста.

– Спасибо, – она согревала руки о чашку с горячим чаем.

– Я слушаю вас, – сказал Володя после некоторого молчания.

– Я Мария.

– ?

– Из вашей новой повести.

Рука с чашкой застыла в воздухе. Володя с удивлением смотрел на женщину. В душе он как-то готовился к встрече с Алексеем, а так полная неожиданность. Он же переименовал всех героев, и теперь силился вспомнить её настоящее имя. Она словно почувствовала это.

– Зовите меня Марией. А где вы нашли дневник?

– В гостинице Волгограда. – Писатель встал и принес тетрадь. Чувствовал он себя очень неловко.

– Я виноват перед Алексеем. Мне следовало разыскать его, и добиться согласие на публикацию. – Пытался хоть как-то оправдаться он.

Мария перелистывала тетрадь, и Володя видел по её глазам, как нестерпимая боль, словно тиски сжимает её сердце. «А она любит его» – мелькнула мимолётно догадка.

– Он не против, – успокоила она его.

– Правда?

– Да.

Володя шумно вздохнул, с явным облегчением.

Спасибо. Вы спасли меня от угрызения совести.

– Это вам спасибо, что изменили наши имена.

– Я понимаю вас, – они немного помолчали. – А как бы мне встретиться с ним?

– Зачем? – она медленно подняла глаза, в которых плескалась отрешенность и боль.

– Он интересный человек. Мне бы хотелось поближе познакомиться с ним. Почитать его стихи.

– Они потерялись.

– Да? Очень жаль. Я бы помог ему с их публикацией. Мне сейчас приходят письма с просьбой написать продолжение.

Мария грустно улыбнулась.

– Вы не могли бы дать мне его адрес? – Володя словно и не замечал, что Мария никак не хочет идти на контакт.

– Нет.

– Почему?

– Он погиб.

Писатель ощутил холодок в груди, хотя сердце заработало на повышенной скорости.

– Когда? – в горле вмиг пересохло, и голос сломался.

– Тогда, в Волгограде. Так что ваша повесть окончена.