Николай Дегтярёв - Быть Человеком

В этот момент подрулил автобус…

Через неделю Николай Иванович направил Юрку, Стёпу и Ибрагима, как он выразился, «в командировку» на Томский карьер – грузить гравий.

– Работа не пыльная, в отличие от цемента. Пару самосвалов вам для начала хватит. Когда нагрузите второй, ваша работа на сегодняшний день окончена. На объект можете не приезжать.

– А как же мы трое в кабине поедем? Это тебе не в Серышево, рядом, – здесь на ГАИ можно нарваться.

– Вас двоих отвезёт Афоня на «Харлее», а ты, Стёпа, садись в самосвал. На последнем рейсе вернётся Ибрагим, он из Поляны, а вы, «томские ротаны», останетесь дома. Лом и лопаты с верхонками не забудьте.

Афоня – сорокалетний, коренастый мужик – был слегка придурковат: его любимое слово «шуруй», которое он произносил как «шуругуруй» и вставлял в свой разговор слишком часто, напоминая окружающим о своих странностях.

Карьер разделял село Томское на две части, в большей находилось правление колхоза имени Свердлова и МТС [3] Машинно-тракторная станция. . Клуб и начальная школа располагались в меньшей части села. Но почему-то именно центральную усадьбу называли Нахаловкой. « Наверное, когда строилось село, в самом удобном месте поселялись самые нахальные люди », – подумал Стёпа. Когда-то здесь проходила узкоколейка, гравий возили для насыпи Амурской железной дороги, впоследствии объединённой с Забайкальской. Теперь этот полузаброшенный карьер использовали только на местные нужды.

Водитель Генка сам выбрал место добычи и погрузки гравия:

– Вот здесь долбите.

Стёпа большим ломом принялся размельчать спрессованный песчано-гравийный грунт под нависшей метров на десять стеной. Генка, мужик лет за тридцать, сразу взял на себя роль негласного бригадира:

– Самозванцев нам не надо, бригадиром буду я. Ты, парень, осторожней, а то обвалится – не успеешь убежать.

Стёпа, увлёкшись работой, не обратил внимания на предупреждение шофёра. Гравий поддавался легко, осыпаясь чуть ли не под кузов самосвала. Юра с Ибрагимом начали загружать самосвал. Постепенно руки привыкли к лопате, появился рабочий ритм, дыхание стабилизировалось, но кузов наполнялся медленно. После первого «перекура», так называли в некурящей бригаде перерыв, самозваный «бугор» дал команду:

– Братва, знаете, что означает поговорка: «Работаешь стоя, отдыхай сидя»?

– Человек устаёт от одних действий быстрее. Надо меняться местами.

– Я пойду гравий долбить, – первым согласился Ибрагим и, не дожидаясь согласия, взялся за лом и начал вгрызаться в неподатливый грунт. Долбил ожесточённо, со злостью и остервенением, не обращая внимания на окружающую действительность. Работа его увлекла или обида на товарищей, которые недооценили его столь сложную натуру. Вдруг стена шевельнулась и гравий резко сполз со стенки, по пояс засыпал бедолагу, придавив его к заднему борту поднятого кузова самосвала. Стёпа с Юрой успели отскочить и сразу бросились откапывать товарища. Водитель мигом заскочил в кабину, но попытки сдвинуть самосвал с места остались тщетны, поскольку гравием полностью засыпало задние колёса. Солдаты, грузившие невдалеке гравий, моментально прибежали на помощь. Пока откапывали, пострадавший не проронил ни слова, стоял как чурбан, только глаза округлились и испуганно взирали на спасителей. Наконец подъехал военный ЗИЛ-157 и быстро выдернул самосвал из кучи гравия Минут через пять пострадавший уже лежал на этой самой куче гравия. Брюки были мокрые.

– Мочевой пузырь раздавило, – констатировал один из солдат.

– Лишь бы яйца остались целы, – поддержал сослуживец.

– Надо отвезти в больницу, – предложил Юрка.

– Что случилось?! – командирским тоном спросил старшина-сверхсрочник, вернувшийся из деревни.

– Да вот – парня придавило гравием.

– Рядовой Афонько, бегом за плащ-палаткой! Чего стоите?! Быстро за лопаты – отрыть борт. Шилин и Петров, в машину. А ты чего стоишь?! Марш за руль!

Через три минуты машина увезла Ибрагима в Белогорский военный госпиталь. Больше он на стройке не появлялся.

Тридцатого июня, вернувшись с работы, Стёпа не застал дома маму. Подошёл сосед дядя Федя и пояснил, что она ещё в обед уехала в больницу к отцу и до сих пор не вернулась. Во время разговора напротив дома остановился рейсовый автобус, из него вышла мама и, не скрывая слёз, с трудом подошла к калитке:

– Папа умер.

Состояние беспомощности охватило Степана. Никакие слова не приходили на ум, чтобы как-то успокоить мать. Дядя Федя немного посидел на крыльце и, тоже ничего не сказав, ушёл.