Петр Овчинников - Сапоговские рулады

Глава4- Будем все Какашины.

Экспедитор Шмелёв, приёмщик стеклотары Сидоркин и мастер по ремонту холодильного оборудования Какашин составляли ядро интеллектуального потенциала нашего торгового предприятия. Все трое были отставными военными. Шмелёв обладал умом государственного деятеля и любил поговорить на экономические темы, при этом удивляясь – почему действия правительства не совпадают с его взглядами на проблемы народного хозяйства. Особенное негодование вызывали расхождения в аграрной концепции. Сидоркин- сухощавый, импульсивный, приятной внешности мужчина баловался на досуге стишками, единственными слушателями которых были Какашин с правительственным оппозиционером, да с некоторых пор и я получил доступ в узкий круг местных эстетов. Родион Севастьянович Какашин не имел ярких способностей, но разговор мог поддержать на любую тему: сведениями располагал изо всех сфер человеческой деятельности. Обычно он бывал молчалив и скромен в отличии от сотоварищей. Характер у него был мягкий, душа нежная и ранимая. В лице Родиона Севастьяновича собеседники получали признание своих талантов и одновременно доброжелательного оппонента. Служебные обязанности в сфере гражданской деятельности друзья выполняли

превосходно. У отставников, Ваш покорный слуга, пользовался авторитетом, как человек начитанный, правда, в перспективе подумывая влиться в славную когорту коммунистов/по совету Бориса Евгеньевича/ не претендовал на обладание всеми знаниями, накопленными человечеством.

Холодильщик был старым холостяком, жил один и его квартира являлась местом уединения друзей, где они могли без помех насладиться обществом друг друга. Иногда, конечно, идиллию нарушали подруги жизни женатых клубменов, но мужская дружба, тем не менее, трещин не давала. Так, за пивком, а когда и за более серьёзными напитками, мирно беседуя, коротали время. Сегодня собрались послушать новое произведение Сидоркина. —Не тяни, Алексей, читай, – уговаривал Шмелёв, не забывая отдавать должное «Жигулёвскому» и приготовленной Какашиным закуске, чем, впрочем, увлёкся и поэт. Наконец, оторвавшись от пивной кружки, приёмщик тары начал:

Идя на пункт приёмки тары

Друзья, я думаю о вас

И, выражаясь по-морскому,

Меня ведёт туда компас

Да нет, не тот с магнитной стрелкой

А тот, что у меня в душе

И, следуя советам мудрых,

Я потихоньку «поспеше».

А там уж ждут меня клиенты,

Как на приёме у врача-

С той разницей, что в их посуде

Было вино, а не моча

Твои клиенты и мочу выпьют, лишь бы с ног валила, -перебил терзаемый противоречиями Шмелёв. -Не кощунствуйте, экспедитор, – ответствовал быв-ший капитан второго ранга и продолжил:

Толпа стоит вся в ожиданьи

Шум, разговоры прекратив

В надежде обратить бутылки

В живительный аперитив

Халат, как доктор, одеваю

Очками зренье укрепив,

Со знаньем дела изучаю

Предмет, полученный от них

Приём веду принципиально,

Изъяны быстро нахожу

На возраженья отвечаю-

Коль не согласны- ухожу!

Забив бутылками ячейки,

Раздав все деньги до копейки,

Исполнив долг перед народом,

Иду домой- баланс свожу.

Вот и покончено с цифирью.

Смотрю на «вечное» перо

И философские раздумья

Ложатся рябью на чело.

В земной юдоли, что имеем?

Зачем Господь нас породил?

Пол жизни в армии тупеем,

Остаток головнёй чадим.

А так хотелось разгореться,

Хотелось в полный голос спеть,

Увы, судьба заставила матроса

Пустою тарою греметь

Одна отрада- здесь собраться,

Забыть суетные дела,

Раздумий грузом обменяться,

С Какашиным попить вина!

Наливай, Севастьяныч, дружище! – растроганный Родион набулькал водки, которую, чокнувшись, синхронно выпили. Действительность не баловала яркими впечатлениями, а потому вирши Сидоркина воспринимались, как белое пятно на чёрной собаке. Пойти в нашем захолустье никуда не хотелось, да и некуда, один способ отвлечься от прозы жизни- собраться на кухне и всласть поговорить. Это развлечение на Руси приобрело национальный характер. Закусили, чем Бог послал: окорочком, селёдочкой, колбаской. Картошку сварил хозяин, грибы солёненькие здесь всегда водились- не изысканная трапеза, но вполне на уровне. Работа в торговле позволяла экспромтом соорудить стол без хлопот. К своему хобби автор относился снисходительно, сочинял исключительно для узкого круга друзей, а они с благодарностью внимали и поднимали тосты в честь сочинителя. Обсуждения протекали в товарищеской атмосфере, все радовались возможности побеседовать на тему, далёкую от повседневных забот и тягот. Но действительность упрямо не отпускала и разговоры не заметно сворачивали в русло «текущего момента». – Молодец, Алексей, живописал технологию приёмки бутылок, а доставку грузов сможешь? – Попробую, Шура, – и «капвторанг» удалился в комнату- творить.