Виктория Травская - Сопротивление материала. Том 3. Так не бывает

Вера Сергеевна шумно вздохнула, словно подводный пловец, вынырнувший на поверхность моря.

– От чего же, я рада. Просто всё это так неожиданно.

Бабушка с тревогой посмотрела на Сашу, которая оцепенела в своём кресле: в её лице не было ни кровинки. Глядя на внучку, спросила:

– Но как же Саша?

– А что Саша? – поспешно воскликнула мать, раньше, чем отзвучал вопрос: было понятно, что она ждала его и что совесть её была не вполне спокойна на этот счёт. – Саша может поступить на заочное отделение, не так ли? Зато ей будет где остановиться, приезжая на сессию.

Теперь обе смотрели на неё и ждали её ответа: бабушка – с тревогой, мать – требовательно и жёстко, как ещё недавно смотрела на неё, школьницу, отчитывая за тройку в дневнике. Реклама давно закончилась и шёл фильм, но никто не обращал на это внимания.

Саша отвернулась и уставилась на экран, где одни бандиты убегали от других, круша и сжигая дорогие американские автомобили, словно дешёвые игрушки. Она чувствовала зияющую пустоту внутри, словно душа покинула её тело, в котором тупо колотилось уже ненужное сердце. «Вот и всё!» – только и подумала она. Шар упал во второй раз.

Мать, не дождавшись ответа, заговорила – так быстро и сбивчиво, словно все эти слова она давно уже приготовила внутри себя, и теперь, когда открылись шлюзы, они хлынули из неё густым и беспорядочным потоком.

– Александра, ты должна понять. Я никогда не жила для себя, ты прекрасно это знаешь. Тебе не в чем меня упрекнуть. После того как ушёл твой отец, что я видела? Дом – работа, дом – работа, и так до бесконечности. Но ведь я ещё не старуха! Я встретила человека, с которым могу быть счастлива, я имею на это право, в конце концов!

Вывалив всю эту кучу, она замолчала, но все эти «я» ещё метались рикошетом по комнате и бились о Сашину голову.

– Ну? – не выдержала мать. – Скажи что-нибудь, в конце концов!

Саша с трудом разлепила судорожно сжатые губы и, не отрывая глаз от мельтешащего экрана, спросила:

– Что ты хочешь услышать, мама?

– Что-нибудь, всё равно что! – Елена Степановна запнулась и добавила раздражённо: – Ну, скажи, разве я не права? Разве…

– Ты всегда права, мама. Ты же знаешь, – перебила её Саша.

Мать не нашлась, что на это ответить. Она с изумлением смотрела на свою внезапно повзрослевшую дочь, осознавая, что совсем не знает эту юную женщину со строгим профилем, сидящую сейчас передней в кресле. Больше того: от неё, этой незнакомки, теперь зависит её, матери, личное счастье. И Елена Степановна, неожиданно для себя самой, обратилась к ней, как к равной.

– Постарайся меня понять, пожалуйста. Я знаю, о чём ты думаешь: Славик и всё такое…

– Не трогай Славика, пожалуйста! – Саша резко обернулась и метнула в мать этой фразой так, что та внутренне отпрянула.

– Ну, хорошо, хорошо. Не буду. Только одно слово: если это настоящее, то вы всё равно будете вместе. Если же нет – у тебя таких славиков ещё будет целый воз!

– Как у тебя? – жёстко усмехнулась Саша.

– Александра, не будь такой жестокой! У меня могло быть много мужчин, если бы я этого захотела. И у тебя будет!

– Мне не надо «много»… – Она собиралась сказать: мне нужен один, но продолжать не стала.

– Ну, как бы там ни было, – продолжила мать, – Тебе только восемнадцать, а мне уже сорок два. И я хочу устроить свою жизнь! – закончила она с вызовом.

«На обломках моей», – подумала Саша с горечью. Она вдруг почувствовала, что если ещё минуту останется в одной комнате с матерью, то закричит. Резко поднявшись, она посмотрела на мать сверху и вдруг, на короткое мгновение, увидела перед собой не суровую и мстительную богиню, перед которой трепетала всю свою жизнь, а жалкую, испуганную и женщину с мольбой в глазах.

– Я остаюсь, – тихо, почти шёпотом, сказала она. – Ты ведь это хотела услышать?

И быстро вышла из комнаты.

Она думала, что сейчас разрыдается, и быстро шла к кровати, чтобы скорее упасть на неё и зарыться лицом в подушку. Но, подойдя, вдруг остановилась и просто села на край. Глаза её были сухи, горело только лицо. Она сидела в темноте, не зажигая света, без единой мысли в голове, не чувствуя ничего, словно за ней вот-вот придут, чтобы вести на казнь, и она уже попрощалась со всем, что было дорого в этом мире. Сначала было так тихо, как если бы она вдруг оглохла. Но спустя какое-то время Саша услышала негромкий бабушкин голос. Мать принялась было ей возражать, но бабушка остановила её и какое-то время говорила одна. О чём – Саша не слышала. Потом снова всё смолкло. Кто-то прошёл на кухню. Всё это время Саша продолжала неподвижно сидеть на краю кровати, стиснув кулаки и зубы.