Наталия Новохатская - Слеза Ночи

Да и кому, скажите на милость, понравится всю жизнь существовать в большой, с эркером во всю стену, но все же общей комнате? Спать на плюшевом диване, уроки готовить на кухне, а вещи держать в родительской спальне. Однако далеко в криминальную сторону мечты у Люмы не простирались, смерти родственнице она не желала, вот тут тетка малость перебрала.

Именно это Люма не замедлила тетке Ире доложить сразу по водружению ее в кресло, поставленное на колеса. Никто и ничто особо не пострадало, Люма посчитала происшествие исчерпанным, но слегка обиделась за громкие разоблачения, проведенные на виду у всего подъезда. Однако теткины фокусы и не подумали кончаться.

– Мы едем сегодня в парк через школу, – сквозь зубы доложила она, едва Люма вывезла кресло со двора.

– А почему не в сквер? – поинтересовалась Люма. – И вообще в парк далековато, я все же не рикша.

– Обойдешься, – заявила тетка Ира. – Поупражняешься, заодно поразмыслишь о превратностях судьбы. Отстань, не мешай мне думать.

О чем думала тетушка Ира, оставалось неизвестным, однако связи с окружающей действительностью она не теряла. Когда Люма замешкалась у поворота в сквер, тетка вскинула палку и резко указала иное направление.

– Что, кавалер ждет? – осведомилась она и с удовольствием добавила. – Ничего, и он обойдется.

– Мы бы вдвоем быстрее вас доставили, – резонно отметила Люма. – И крюк небольшой…

– Я сказала – перебьётесь, – отрезала тетка Ира. – Только вас мне не хватало.

Такой загадочной фразой тетка завершила общение с Люмой и до самого парка заключилась в напряженное молчание, только изредка указывала, какой дорогой ехать. Причем предпочла окольный путь, поэтому они въехали в Филевский парк сквозь боковую аллею, миновав по касательной школьный двор. Тетка Ира в давние времена также вкушала там плоды просвещения, но никогда прежде прогулок в те места не затевала. Да и сам парк не жаловала, что не мудрено, именно по лыжне в парке она въехала из беззаботного отрочества в печальное инвалидное состояние.

И Люма догадалась отнюдь не сразу, что везет тетку Иру к месту былой катастрофы, вернее, что какой-то внезапный рок влечет беднягу на обрыв Москвы-реки. Как преступницу к месту преступления… Интересно, а у жертв бывают такие странные фантазии? Или это потрясение у подъезда так на нее подействовало – размышляла Люма, начиная тревожиться за теткино душевное здоровье, и сомневаться, не зря ли она потворствует причудам больной?

Аллея, почти не пропуская солнца, сумрачно стремилась в бесконечную даль, тем временем тетка начала бормотать отрывистые замечания самой себе, а Люма все сильнее жалела, что послушалась тетку Иру и не свернула в сквер, где ждал ее Лев. Рассудительный Лева давно бы догадался, что задумала тетка, и сумел бы дать ценный совет. В крайнем случае пресек бы безумное мероприятие, и дело с концом – а у Люмы духа не хватало. Но Лева, как на грех, сидел в сквере на скамейке и тщетно ожидал их появления.

Если учесть, что он специально не поехал на дачу и вошел в конфликт с родителями, чтобы помогать Люме катать по свежему воздуху ведьму-тетку, то становилось просто обидно. Однако в тот момент Люме было даже не обидно, а делалось все страшнее – зачем тетку Иру несло к обрыву, что она собиралась там делать, и не результат ли это выпадения из кресла? Тогда вина Люмы становилась неоспоримой, а что прикажете делать со спятившей инвалидкой? С другой стороны, причинять вред ни себе, ни окружающим тетка Ира была не в состоянии, а за то, что творится в ее смятенном уме, Люма ответственности не несла.

В подобных, не слишком приятных размышлениях Люма довезла кресло с тетушкой до печально известной тропы вдоль обрыва и твердо попросила дальнейших указаний.

– Влево и вверх! – потребовала тетка Ира и вжалась спиною в кресло.

– Не повезу! – заявила Люма. – Тут асфальт кончается, кресло тяжелое, а если не удержу?

– В тюрьму сядешь, за преступное ротозейство, так что держи крепче, – успокоила племянницу тетка Ира, но все же добавила. – Тут уже недалеко, справишься. Не лезь ко мне с пустяками.

Проклиная себя за бесхарактерность – вот Лева ни в жизнь бы не позволил так с собой обращаться, Люма почти волоком протащила кресло вверх по широкой тропе и остановила на плавном изгибе, с которого открывался замечательный вид на пойму. А если смотреть вниз, то зрелище получалось устрашающее: берег обрывался, как срезанный, и только на полпути к реке появлялись кроны отдельных деревьев.