Алек Рейн - Алька. Вольные хлеба

Сели за стол, нам тоже приволокли четыре огромных тома с перечислением вин, были и какие-то закуски. Финдиректор предлагал вина, мы кивали головами, потом выпивали, высказывали своё мнение, после чего заказывали новое. В отличие от старушек у нас ничего закупоривать не приходилось – зачем персонал напрягать лишней работой? Потом, что такое семьсот пятьдесят граммов на четверых мужиков? Это ж сто восемьдесят семь с половиной миллилитров на рыло, всего делов. Так, чисто голову подправить после аквавита.

Немец расслабился, тоже явно любил бухнуть. Рассказал, что родился он во Франции, учился и жил в Германии, а потом много работал в Париже валютным брокером на бирже от банка. Работа эта адова – большие риски, но он был успешным брокером, очень уставал. Совсем недавно банк отметил его многолетнюю успешную работу и повысил, сделав финансовым директором. Новая его работа – это, по сути, курорт.

Я рассказал что-то про себя, что был учёным, преподавал в вузе, теперь занимаюсь бизнесом.

Так сидели, мило беседовали, немец заметил:

– Россия – северная страна, для таких, как ты, людей, предпочитающих вино крепкому алкоголю, там с выбором напитка сложнее. Нет своих вин.

Я, как и большинство граждан СССР, тогда ещё не придал значения Беловежским отношениям, думал, что вожди поколбасятся и страна под названием СССР будет продолжать своё существование, только под другим названием – СНГ. Будет какая-то незначительная передача власти сверху вниз, но принципиально ничего не изменится. Поэтому своей страной по-прежнему считал всё постсоветское пространство. Мне стало обидно за родину – как так у нас вина хорошего нет, и сказал:

– У нас есть хорошие вина.

Немец с удивлением произнёс:

– Какие?

– Киндзмараули, Хванчкара, Вазисубани.

Линейка вин на прилавках в СССР была короткая, десятка полтора, не больше, и перечисленные были из лучших. Наверно, были и коллекционные, но на прилавки они не попадали. Немец, услышав названия, сказал:

– Никогда не слышал.

Я напрягся, пытаясь понять, есть ли какое-то российское вино в Европе, и вспомнил. Несколько лет назад я, идя домой к тестю с тёщей, увидел их соседку – армянку, живущую в квартире напротив, которая несла объёмистую и явно весьма тяжёлую сумку с продуктами. Я подошёл, поздоровался, предложил ей свою помощь в доставке харчей до дома, донёс до порога и распрощался. Соседка была так растрогана моим героическим поступком, что, решив отблагодарить меня каким-то подарком на 23 Февраля, поинтересовалась у тёщи:

– Лида, у тебя такой вежливый зять, что он любит? Хочу подарить ему на день Советской армии.

– Он вино любит сухое.

У соседки какой-то родственник – то ли отец, то ли дядя – работал директором винзавода где-то на юге. С соседкой они были в приятельских отношениях и дарили друг другу подарки по праздникам: соседка тёще – бутылочку вина, тёща – тарелку какой-нибудь выпечки или пироги.

На День Советской армии мне передали бутылочку вина с названием «Рубин Крыма». Передавая вино, соседка сказала:

– Лида, это очень хорошее вино, оно всё идёт на экспорт, в Германию, в России он его никогда не попробует.

Вино и в самом деле мне очень понравилось, и вот тогда-то я вспомнил про него, о чём и сказал немцу:

– А у вас одно российское вино продаётся, называется «Рубин Крыма».

Немец очень удивился, подозвал сомелье, и они стали что-то живо обсуждать, потом попросили меня рассказать, как выглядит бутылка. Я рассказал, что у вина очень приметная этикетка – миниатюрная карта Крыма, отпечатанная в чёрно-белом цвете, на которой красной капелькой залито место, где собирают виноград. Название напечатано на немецком крупными буквами чёрного цвета. Услышав описание, сомелье хлопнул себя по лбу и сказал:

– Да я видел это вино, оно продаётся в торговом центре неподалёку.

Немец поговорил о чём-то с сомелье, он ушёл, а немец сообщил нам:

– Сейчас он пошлёт сотрудника в магазин, будем пробовать ваше вино.

Сидели, разговаривали, ждали, я мысленно потирал руки, думал, сейчас умою немца, взяли моду всё советское хаять. Хрен вам в ж…, в смысле ректально, сейчас поймут, что у нас не только танки, но и вина – того. Ну, в смысле это, а то будут они… Немец задумчиво жевал белую хлебную корку.

Принесли вино, немец взял чистый бокал, попробовал, посмотрел на дату изготовления на бутылке, задумался. Потом сказал что-то сомелье, когда тот ушёл, обратился ко мне:

– Выпей водички, сейчас сравнивать будем.