Алек Рейн - Алька. Вольные хлеба

– А на кой хрен он вам нужен?

– Ну, мало ли, может, деньжонки какие-нибудь затихарить на чёрный день.

– У вас пока не те деньжонки, а впрочем, ваше дело. Когда собираешься? Ты за границей-то был когда-нибудь?

– Не, ни разу.

Действительно, за границей бывать мне не приходилось, во времена истерического материализма это было непросто. Если ты не совзагранслужащий и не артист, то получить выездную визу, за исключением двух-трёх экстраординарных ситуаций, было возможно только для туристических поездок. Причём для оформления турпоездки надо было получить характеристику на работе, пройти комиссию райкома КПСС. Работа на предприятиях оборонного комплекса, наличие допуска к секретной информации не только у тебя, а у твоих близких родственников, судимость, развод, какая-нибудь анонимка на ваше имя от соседей и масса других причин ставили запрет на выезд за границу. Например, могло повлиять нахождение тебя или твоих близких родственников на территории, бывшей под временной оккупацией немецко-фашистских войск во время Великой Отечественной войны. Унизительными были суммы денег, которые разрешались конвертировать при выезде. Всё это приводило к тому, что многие, в числе которых был и я, не считали возможным для себя ходить и клянчить: «Пустите меня на буржуев посмотреть».

– Тогда сделаем так: у нас есть баба знакомая, у неё турфирма, к ней подъедешь, подпишешь договорчик. Она тебе оформит документы, билеты, визы и прикрепит к какой-то тургруппе. Денег скажет, сколько необходимо, составим договорчик, мы по поручению вашей фирмы ей валюту кинем, а вы нам в рублях по курсу вернёте. Потом подскочишь ко мне, договорчик подпишем – и лети сизым голубем.

Всё так и произошло, и в двадцатых числах декабря мы в составе туристической группы на скрипучем Ту-134 летели во Франкфурт-на-Майне. Встречал нас в аэропорту брат Олега, отвёз к себе домой пообедать. Был постарше нас лет на десять. Он и его супруга люди были очень радушные, посидели, съели чудесных франкфуртских сосисок, выпили водочки, баварского пива, поболтали. Вечером брат Олега отвёз нас в нашу гостиницу, присутствие там было нам необходимо. Дело в том, что наши деньги, как и деньги всей группы, перевозились через границу в виде дорожных чеков, ввиду того что хотя Россия и стала независимой от всего, но какая-то отрыжка советская присутствовала – были определённые ограничения на вывоз валюты. В дорожных чеках ограничений не существовало, поэтому существовала практика провоза через границу дорожных чеков, а потом обмен их в стране пребывания на местную валюту. Менял их и раздавал руководитель группы.

Наша группа прилетела с нами во Франкфурт, ночевала одну ночь, а утром уезжала дальше. Поэтому ещё до завтрака мы колотили в дверь руководителя экспедиции, получив свои баблосы, поделили их пополам и пошли завтракать.

Позавтракав, мы дошли пешочком до банка, где, поговорив с братом Олега об открытии счёта, договорились, что право управления счётом будет на равных принадлежать как мне, так и Олегу и что управлять счётом можно и дистанционно – по телефонному звонку. С удивлением узнал, что счёт мы могли открыть и в Москве, поскольку Ost-West Handelsbank является совзагранбанком, то есть банком с русским капиталом, и имеет офис в Москве. Узнав это, сказать по совести, я не огорчился.

Брат Олега сказал, что он, как замдиректора, времени на нас много тратить не может, но он прикрепит финансового директора – немца – с переводчиком, который побеседует с нами и пригласит пообедать.

Нас отвели к немцу, мы познакомились, немец был малюсенького роста. Сели за стол переговоров, и немец поинтересовался:

– Аттестуйте своё предприятие. Мой начальник сказал, что вы представляете какое-то очень секретное, но огромное советское предприятие. Что вы можете предложить?

Тут придётся сделать маленькое отступление. В первые дни и месяцы создания нашей конторки мы все отчаянно врали о своей фирме, выставляя её огромным, секретным, ракетным, конфетным и прочее супергигантом, и что мы, сидящие в Орехово, являемся её представителями. Поначалу это, бывало, помогало, с малышами, не имеющими опыта, мало кто готов сотрудничать. Потом это уже достало и стало вредить, и в данном случае смысла врать не было никакого, но за обедом у брата Олег на его вопрос «У вас на фирмочке, кроме вас двоих, много ещё народа трудится?» ответил:

– У нас научно-производственное объединение…

Словом, понёс всю эту байду, которую мы несли год назад. Я не знал, как себя вести – ну, перед братом-то чего выделываться?! Поправлять Олега перед братом мне было неудобно, сидел, понимая, что с этого момента командировка наша стала бесполезной. Счёт нам открыли, но найти каких-нибудь интересных нам партнёров было крайне непросто – партнёр должен чётко представлять, с кем он работает, слышать его, а мы ему уши мусором забили. Как тут поговорить? Пришлось изворачиваться: