Алексей Виленский - Интерны и хирурги бывшими не бывают

– Да вы что? Там куча неврологических проблем. У нее эпилепсия и еще бог знает что. А вы хотите ей четырехчасовой наркоз провести. Вы скажите спасибо, что она после вашего первого наркоза в себя пришла.

– Но она моя родственница, вернее, жены.

– Тем более. Оставьте ее в покое. Угрозы жизни сейчас нет?

– Сейчас нет. Но рак-то есть.

– Рак есть. Вот и отдайте ее онкологам. Пусть они думают, что с ней делать, но я вам точно говорю – в плановом порядке ее никто не возьмет. Только по жизненным показаниям.

– Но…

– Никаких «но». Я напишу, как сказал, а вы, если не согласны, проводите консилиум, если найдете анестезиолога, который рискнет дать ей наркоз.

Я показал запись невролога Н. Он нахмурился и сказал:

– Может, нам правда оставить ее в покое. Один раз нам уже повезло, что все обошлось, второго раза может не быть.

– А если она «кровить» будет из зоны опухоли? Или если непроходимость разовьется?

– Вот если «закровит» или «запрет», тогда и будем оперировать. По жизненным показаниям. Ну, сходи, если хочешь, к анестезиологам. Покажи им историю и больную, если они захотят. Только иди лучше сразу к заведующему.

В тот же день я подошел к заведующему отделением анестезиологии и реанимации – В. Будучи человеком отзывчивым, ответственным, серьезным, он долго изучал историю, потом лично осмотрел пациентку, после чего позвал меня к себе в кабинет и сказал:

– Ты знаешь, я тебе скажу то, что думаю. Если бы она была не твоя родственница, а просто посторонний человек, то я бы ей наркоз ни за какие награды не дал. Это очень рискованно. Если ты прямо настаиваешь, то мы можем рискнуть, но подумай сам – один раз у вас уже были проблемы. Н. мне рассказывал. Хорошо, что все обошлось, и она жива осталась. У нее, правда, серьезные неврологические проблемы. А на операции все что угодно может быть! В том числе и кровопотеря большая у вас будет, от которой мозг в первую очередь пострадает. Представь, что вы ей опухоль удалите, а она после наркоза соображать перестанет. Или вообще, как растение станет. Зато без рака. У пожилых людей опухоли, как правило, растут медленно. Она с этой опухолью, тем более, что вы большую часть удалили, еще лет пять проживет, а то и больше.

– А если непроходимость? Или «закровит»?

– Если что-нибудь случится, я тебе никогда не откажу в помощи. Если действительно надо будет, будем оперировать. И то, ты же понимаешь, что если будет непроходимость, не обязательно ей половину организма удалять. Можно за полчаса вывести сигмостому, и она с ней еще пять лет проживет, и, возможно, умрет в итоге от чего-нибудь другого.

– Может, Вы и правы.

– Ты послушай меня, опытного человека. Я тебе плохого не посоветую. Когда начинаешь «выпендриваться» и делать для своих пациентов то, что никогда бы не сделал для других, потому что не показано, не положено и так далее, как раз и получаются всякие разные осложнения. Ты, может быть, этого пока не видел, но еще насмотришься. Подумай! Вспомни нашу главную заповедь: «Прежде всего не навреди!»

Оперировать А. мы не стали. И онкологи, под наблюдение которых мы ее выписали, тоже отказали ей в операции. Она прожила еще семь лет, но ни кровотечения, ни непроходимости у нее так и не случилось.

* * *

Случаи, подобные описанному выше, отнюдь не редкость. Многим молодым докторам, а иногда и не очень молодым, зачастую хочется сделать для пациентов больше, чем они на самом деле могут. И, к сожалению, не всегда в нужный момент рядом оказывается такой человек как В., который может посмотреть на ситуацию со стороны и вовремя предостеречь от необдуманных поступков. Воспоминания о неудачных попытках помочь пациентам сверх своих возможностей периодически всплывают в памяти врачей, оставляя после себя морщины, седые волосы и солоноватый привкус слез бессилия перед неумолимыми законами жизни.

Эта глава – о том, что не стоит считать аппендицит несерьезным заболеванием. На самом деле он очень коварен. Никогда не пытайтесь заниматься самолечением, если у вас болит живот!

Медицина, как известно, наука неточная, и ни для кого не секрет, что одно и то же заболевание у двух пациентов может протекать по-разному. Про особенности дифференциальной диагностики (то есть про конкретные отличия разных, похожих друг на друга заболеваний) написано много книг. Различать заболевания сначала нас учат преподаватели в институте, потом эти навыки нам прививают врачи-кураторы в ординатуре. Ну а после мы всю жизнь сами продолжаем учиться этому поистине непростому разделу медицинской науки.