Глеб Жога - Истории о работе, дружбе и любви

– Приветствую вас на нашей станции! Мы – небольшое локальное радио, занимаемся местной жизнью, смотрим, так сказать, под ноги, а не на звезды.

– Ничего себе «небольшое», – иронично заметил кто-то из группы, имея в виду вместительное помещение.

– Это да. Это здание – неотъемлемая часть нашей миссии. Вообще, если по паспорту, то радиостанции уже больше двадцати лет. Периоды у нас в жизни были разные, а современный этап начался как раз с этого самого здания.

– Это бывший цех какой-то?

– Бывшая котельная. Здесь завод был. Вот вы ехали к нам на автобусе из центра: переехали реку, потом съехали с моста направо, и там сначала старая историческая застройка пошла, а потом новый жилой комплекс цветастый, сбоку от которого мы сейчас с вами сидим. Этот квартал раньше был территорией инструментального завода, а наше здание – заводская котельная. Хотя она не только завод обслуживала, но и прилегающий район. Завод небольшой, последние лет двадцать он еле дышал, а котельная, кстати, почти все это время исправно работала. Да и красивая она по-своему – удивительная провинциальная фантазия на тему модернизма и конструктивизма одновременно. Мы, кстати, до сих пор не знаем имени архитектора, но проект точно нетиповой. Остальные корпуса завода были обыкновенные, а это здание почему-то с затеями да и просто большое, для обычной котельной великовато – в общем, странное дело, ответов у меня нет. А потом, как водится, пришел застройщик, остатки заводского оборудования распродали, что-то за город вынесли, цеха – под снос.

И уж не знаю почему, но местное население выступило, мол, не дадим котельную снести. Это наше тепло, сердце нашего района, энергетический центр и всякое такое. К тому моменту она тоже уже не работала, а новые микрорайоны точно бы не потянула. Что с ней делать-то? Корпус старый, нужно ремонтировать. Красивый, да, но ведь охранного статуса нет, это не памятник архитектуры. Далась она им. Но уперлись, и все тут.

– И как отстояли?

– Как-как, терпением. Никаких чудес. Брали в оцепление, по ночам дежурили, против строительной техники выходили и, разумеется, всяческие письма и петиции тоннами писали – и так несколько месяцев. Я, признаться, всего уже и не помню, это было восемь лет назад, даже восемь с половиной.

Но отстоять-то отстояли, а что дальше делать – непонятно. Под офисы сдавать неудобно – планировка у промышленного здания совсем неподходящая. Отдавать под склад или автомойку жалко, мол, не для этого геройствовали. Одно время кафешка какая-то с того боку примерялась – в целом, по-моему, это неплохая была идея, может, стоит еще разок попробовать, но в то время новое жилье еще не было сдано, зато кругом строительная грязь по колено, и кофе пить сюда мало кто заходил – закрылись они. В общем, долго ли, коротко ли, въехали сюда мы, взвалив на себя кучу обязательств по ремонту и содержанию здания.

– А к противостоянию с застройщиком ваша радиостанция отношение имела?

– Имела, да, хотя не сразу, мы втянулись почти случайно. Станция тогда была обычным коммерческим радио, мы сидели в центре города, в том же здании, где областное телевидение, и никак с этой историей связаны не были. Разве что в Заречье жила одна наша обозревательница, и, когда вся эта заваруха с застройщиком началась, Лена подалась в активистки спасения котельной. Стала в своей программе недвусмысленные заявления выдавать, мол, город, пора бы тебе объединиться и дать отпор ненасытному капитализму, и всякое такое; других активистов в студию водить стала. Мне поначалу, если честно, это все очень не нравилось. Во-первых, я никак не мог понять, из-за чего весь сыр-бор, не люблю ажиотаж на пустом месте, лишь бы покричать. Во-вторых, подобная протестная активность, сами понимаете, плохо сказывается на рекламодателях. А мы тогда, да как и все в городе, крутили рекламу от того самого застройщика – компания большая, жилья возводит много. Разумеется, Ленкино поведение в эфире им совсем не нравилось.

Но, черт возьми, Лене как-то удалось всех нас убедить в правоте возмутившихся заречинцев, и в какой-то момент мы уже всем коллективом ввязались в эту бучу. А под конец вообще стали главной медийной площадкой «котельного» сопротивления, воспели нашу теплушку, так сказать, как символ народного самоуправления и гражданской солидарности. Думаю, это было нужно: когда стало ясно, что одним рывком дела не решить и процесс превращается в долгое гражданское стояние, то понятно, что стало необходимо людей систематически подбадривать, поддерживать их эмоциональный фон. И вроде бы нам это удалось. Правда, тогда мы растеряли многих рекламодателей, да и с администрацией города отношения напрягались. И вот мы решили: была не была – переезжаем сюда, в Заречье, и переоформляемся как некоммерческая организация.