Владислав Голов - Окно

– Там… Там старуха! Она прогнала нас! Она… Она…

Безудержно всхлипывая, мы стояли в прихожей моей квартиры и пытались объяснить, что только что произошло. Мой папа был в полном недоумении, бабушка… Она и сама скажет однажды, что причина была в том, что мы играли на «ее территории». Мама Артема все уладила. Простое решение – играть поближе к дому, прямо напротив подъезда и подальше от «ее территории». Игра возобновилась, стала более интересной. А о кормушке с ловушкой мы даже не вспоминали. Теперь мы строили домик на скамейке. Укладывали кирпичи, скрепляли мокрым снегом. При этом строили жилой дом для нас же. Как можно жить в доме на лавочке? Ведь туда не поместится и кошка! Но мы об этом не думали. Да и важно ли это? Главное – строить. Построили. Сломали. Распрощались и ушли по домам, точнее – по квартирам. Невероятно, как быстро были забыты обиды, словно их и не было. Хорошо, что хорошо кончается. Вот только ничего не кончилось для разума. Он-то ничего не забыл. Страх остался и прогрессировал.

Серое зимнее утро. Белая метель бушует над улицей. Одинокие двухэтажные дома стоят в два ряда. Но один из них, самый дальний и самый невзрачный… Окно раскрыто створками на улицу, словно говоря: «хочешь – залезай, милости просим!». Прямо под окном, впритык к стене снежный сугроб. Издали, возле своей девятиэтажки, разогнавшись, я мчусь на велосипеде к этому окну. Прямо по укатанному снегу, съезжая с дороги, по склону, разгоняюсь и ускоряюсь. И прямо по снежному трамплину въезжаю в распахнутую тьму комнаты. Зачем? Зачем я сделал это? Я попал в логово этой страшной ведьмы. Меня тянуло сюда как магнитом, словно я был заколдован, словно под действием ее чар я самовольно попал в ее ловушку. И только сейчас я осознал, как глупо и безрассудно поступил.

Но все меняется. На этот раз – нет никакого сугроба под окном и у меня нет велосипеда. Окно закрыто. Но меня опять одолевает заклятие ведьмы и меня не удержать. И я подобно прыткой кошке запрыгнул на обледеневший подоконник и, выпрямившись во весь рост, открыл деревянную форточку. Потом, запрыгнул вглубь непроглядной темноты дома. И вот, я снова зачем-то пробрался сюда, в самое логово… С какой целью я так настойчиво лезу сюда? Что я мог здесь забыть? Страх рождается и растет в душе. Мне уже некуда деться. И вот я слышу ее шаги. Вошла. Но сейчас уже нет страха во мне. Более того, стало спокойно и легко на душе. Что за чудо? Милая пожилая женщина поставила заваривать чай и усадила меня за стол. Все вокруг преобразилось и в окно льется солнечный свет, и я вижу уютную кухню и белую узорную скатерть на столе. Она решила накормить незадачливого маленького вора, вторгшегося в ее владения. Она дает хлеба с вареньем, она кладет на стол кружку чая и при этом ласково обращается ко мне, называя «мой хороший». Прямо как моя бабушка. И я, усыпленный этой внезапной заботой, угощаюсь едой. Что-то в глубине души все-же колет меня, не дает забыть тревогу. Ведь она не моя бабушка! Очередное заклятие?

Так незаметно настало время ночных кошмаров. Старуха. Окно. Зима. Может, ее преследуют чувства вины? Может, помнит и испытывает прежнюю злость, а может считает, удовлетворена и гордится своим поступком? Мне этого узнать уже не удастся.

Прошло совсем немного времени. Все тот же первый класс, все та же зима. Закончились уроки и я иду домой. Подходя к своей девятиэтажке, я ненароком бросаю взгляд в сторону того злосчастного дальнего дома. Все такой же невзрачный, каким и был и у меня не возникает желания туда снова соваться. Отчетливо вижу (тогда еще зрение позволяло), как она моет окно тряпкой изнутри. Рука беспорядочно движет тряпкой по стеклу. Я узнаю ее издали и прохожу мимо, не придав этому особого значения. Вряд ли она увидела меня с такого большого расстояния. Да уж наверное и забыла. Иду к своему подъезду.

По весенней, чистой улице своего двора я иду возле своей девятиэтажкой. До дома старухи отсюда далеко, да и не виден он, все перекрывает сама девятиэтажка. Окна на первом этаже обычно закрытые, пустые, ведь первый этаж не жилой, он считается нулевым, и здесь только магазин. Но вот, мое внимание привлекает одно окно, которое открыто и из которого горит свет. Любопытство подстегивает меня, подхожу к окну ближе. И вижу как за окном, медленно-медленно, так кошка или ребенок, играющий в прятки, выглядывает женщина. Не старуха, а именно женщина, молодая, пышная, черноволосая и черноглазая. Взгляд ее черных глаз неестественно похотлив и развратен. (Что я тогда еще знал о разврате в свои семь лет?) Тогда мне этот взгляд показался страшным. Она хочет меня пугать, ее улыбка при моем испуге растягивается. Она снова склоняется за окном, чтобы снова выглянуть на меня.