1 ...6 7 8 10 11 12 ...19 – Инна, здесь какое-то недоразумение! – горестно крикнул в ответ Слава.
– Точно. И сейчас это недоразумение оденет, наконец, штаны, и пойдет вместе с Павлом в лабораторию! И даст мне спать, я в шесть встаю.
– Инночка, ты же не думаешь?
– Нет, не думаю. А вечером оно же расскажет мне еще раз, как ты праздновал новый год. И постарается не забыть те подробности, которые были в первой версии рассказа.
– Да спал он, Ин! – влез Павел.
В этот момент случившееся начало медленно доходить до Славы.
– Стоп. Всем тихо молчать. Паш?
– Ну?
– Ты щас сказал, есть совершенно живая крыса?
– Как ты и я. Только шустрей. Давай, давай, одевайся.
– Ест?
– Как волк. Давай, забей на галстук. Слушай, Слав, напрягись. Ты намеревался избавить крыс от страданий… Каким образом? Обезболивающим? Ядом?
– Ну, допустим. Чем угодно, – оживился Слава и заговорил во весь громовой голос: – Проверяйте склады! У Димки там немецкий порядок. Что я взял? Чего из препаратов не хватает?
– В том-то и дело, химик. Все на месте. Все абсолютно. Початый физраствор, и все.
– Не может такого быть.
– Не может. Но есть. В лаборатории ты ничего не взял. Мог ты что-нибудь принести с собой?
– Что принести?
– Не тупи. Препарат.
– Я? Ты что? Я даже таблеток не пью. – Слава обреченно вздохнул.
Из спальни вышла Инна прекрасная, бледная, хмурая, в изумрудном халате. Ей шли припухшие сонные веки и голубые тени под глазами. Слава замер и не таясь любовался женой.
– Твари вы, господа, – обозвала она микробиологов, поставила чайник на плиту и достала сигарету.
Слава ретировался и теперь с грохотом ронял что-то в спальне. Павел пил чай, без предложений налитый Инной. Она привычно подкурила от плиты, склонившись к самому огню, и тихо сказала:
– Да, вот что, Паш. Он спер у меня снотворное.
Слава за стеной завозился тревожнее и выкрикнул:
– Инночка, я уже говорил тебе: я его не брал…
Павел насторожился:
– Какое снотворное? Когда?
– В канун Рождества. – Инна с наслаждением затянулась сигаретой. – Как раз в день моего отъезда…
Из-за стенки:
– Я не брал!
– Заткнись, – огрызнулся Павел. – Инна, бесценная, в какой оно форме?
– Порошки. В стакан сыпешь, потом воды туда.
– Ну Инна! – Слава вернулся из спальни все еще без штанов и страдальчески закатил глаза.
– Инка, ты гений, – воскликнул Павел.
– Паш, на твоем месте… – гордо возмутился Слава.
– Заткнись, кретин. Я видел, валялись там какие-то бумажки. Квадратные такие. Я не обратил на них внимания, но теперь думаю – это оно. Оно! – Павел победоносно улыбался. – Плюс физраствор, что обнаружил Димка. Ин, а теперь ты, как в сказке, должна сказать, что это за препарат.
– Понятия не имею.
Павел успел внутренне содрогнуться, когда она добавила:
– Но где-то был рецепт.
Казалось, дело в шляпе. Но не тут то было. Так просто секрет не сдался.
Сначала было проведено четыре серии экспериментов с разной дозировкой. Все до одной показали отрицательный результат. Неделя шла за неделей – ни тени эффекта. Крысы мирно спали от Инкиного снотворного. Их опухоли при этом показывали стабильный рост.
В тайне друг от друга трое экспериментаторов начали считать затею обреченной. Поодиночке давно бы бросили. Или вещество определено ошибочно, или… все что угодно. Элементарная логика также была не на их стороне: какая взаимосвязь может быть между исцелением от опухоли и довольно распространенным снотворным, продающимся в каждой аптеке? Ее давно заметили бы и исследовали!
Дима в своем ежедневнике записал: «4 марта. Третья четверть третьей серии. Процент эффективности −+2, всего от −4 до +3. Считаю имевшее место выздоровление нулевой крысы казуистической редкостью. Животное показало регрессию опухоли и метастазов до полного исчезновения и погибло от неустановленной причины. Причины, возможно, никак не связанной с инъекцией. Случайное совпадение скорее всего».
Пятая и шестая серии, подкожное и внутримышечное введение. Результат сопоставим с предыдущим. Без эффекта! Скорее от безысходности, чем от гениального провидения, в седьмую серию Павел ввел препарат в спинномозговой канал обездвиженных крыс. И вот тут! Треть животных погибла от манипуляции. Остальные надолго впали в коматозное состояние. Их не пробуждали внешние раздражители. Но по движению глаз и конечностей можно было предположить мозговую активность, непрерывную в течение двадцати-двадцати четырех часов. Активность необычную, не циклическую, не характерную для сна. Половина крыс не вышла из комы. Только трое подопытных выжили и восстановились полностью. А пробудившись, показали обратный рост опухолей. Но вскоре тоже погибли. Все. Одна за другой.
Читать дальше