Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга вторая - «Симфония чувств». Том второй

За дверью послышался звонкий голосок малышки Аделины. Потом в комнате появилась и она сама, держа в руках красное платьице с пышной многослойной юбкой из бесчисленных накрахмаленных тюлевых юбочек по типу балетной пачки:

– Можно мне надеть его? Пожалуйста, – спросила девочка, в ожидании ответа крепче прижав к себе наряд, – У меня к нему и красные туфельки есть.

И пока муж выбирал костюм для вечернего мероприятия, Маргарита помогла ребенку одеться.

Аделька всё не могла налюбоваться собой в зеркале, откуда на неё смотрела красивая улыбающаяся маленькая девочка. Её светлые волосы были уложены во взрослую прическу, её голубые глаза светились радостью, и она была ужасно горда тем, что в этом платье она выглядела как самая настоящая балерина, увлеченно пытаясь тянуть носочек, как это делают танцоры балета.

Даниэлла уже покинула кухню и вернулась к маленькому сыну и застала в комнате прелюбопытную картину: Джек только на секунду отвернулся от детского манежа, чтобы посмотреть на входящую в двери златовласую супругу, и увидел изумление в её больших глазах. Доктор повернул голову в ту сторону, куда смотрела она. Лежащий в детской кроватке мальчик довольно улыбался, перебирая маленькими пальчиками, а над ним в воздухе кружило содержимое косметички матери, что лежала рядом на туалетном столике – маленькое зеркальце, пудреница, тушь для ресниц, блеск для губ и брелок с ключами, что так забавляло и веселило ребенка.

Это вызывало трепет смешанного чувства опасения и восхищения. Если уже у младенца проявляется не подвластная человеческому понимаю сила, то чего же можно ожидать, когда он станет расти? И это вселяло беспокойство в сердца родителей. Как вырастить достойного человека из того, кто больше, чем человек? Как научить его управлять своей силой и контролировать её? Даже такие житейские вопросы, как плановый визит к педиатру, выбор детского сада и школы для ребенка приобретали весомую проблематичность. И снова вставал вопрос – как им найти свое место в этом мире? Как воспримут люди известие о том, что рядом с ними живут такие, как они – со способностями, превосходящими человеческие? Оставалась надежда на советы и поддержку Небесного града, где они смогут укрыться в случае, если им или их детям будет угрожать опасность.

Марк и Мей некоторое время оставались одни.

– Мне плевать, сколько женщин оставили поцелуи на твоих губах, – девушка провела своим пальчиком по губам Марка, – Потому, что помнить ты будешь только мои.

А юноша и не помнил всего, что было до неё, целиком и полностью подчиняясь власти её губ. Он и не заметил, как даже воспоминания о Маргарите стали словно покрытые туманом, отделяющим его прошлую жизнь от настоящего.

– Знаешь, обручальное кольцо будет отлично смотреться на твоих красивых пальцах, – переплетая пальцы, она изучала его руки.

– Я бы хотел увидеть, как ты будешь выглядеть в торжественном свадебном платье, – прошептал он, спрятав лицо в её темных локонах, смешивая свои лавандовые пряди с темными волосами Мей.

– А я хочу увидеть, как ты будешь снимать его с меня, – томно протянула азиатка, сминая ткань его рубашки, а потом, дурашливо потрепав его за ухо, угрожающе добавила, сощурив глаза, – Но если порвешь его, то получишь в глаз.

– Понял я, понял, – кивнул Марк, улыбаясь, – Буду стараться аккуратно.

– Старайся, – маленькая японка легонько хлопнула его по плечу.

Спускаясь по лестнице под руку с доктором, держащим на руках маленького сына, светловолосая Даниэлла подавила смешок и по-доброму заметила, что не мешало бы подарить маленькой азиатке скамеечку, чтобы им с Марком было удобнее целоваться, выравнивая значительную разницу в их росте.

В таких милых и трогательных мелочах проходила подготовка к вечернему выходу в свет.

На город спустились сумерки – зимой световые дни так коротки. За окном автомобиля мелькали городские огни и сияющие неоновые рекламы, и с неба мягко падали легкие снежинки. Огни – повсюду были огни – в нарядных витринах магазинов и в окнах празднично украшенных домов. На улицах пока ещё кипела жизнь, люди и машины куда-то спешили, отчаянно пытаясь не опоздать, но совсем скоро всё замрет в ожидании нового дня, и последняя ночь уходящего года станет историей.

Когда все зрители заняли свои места в зале, интенсивность света начала постепенно снижаться, пока он совсем не потух, и голоса сидящих стихли.

Яркий свет прожекторов выхватил из темноты фигуру конферансье, который уже начинал свою приветственную речь: