Мария Геря - Бумеранг

Алина стояла в коридоре и ждала, пока я скажу, куда можно пройти, – еще один признак холодности в наших отношениях с ее стороны. Обычно она направлялась сразу ко мне в комнату. Я повесила ее куртку, и мы пошли в комнату, я принесла чай и ее любимый кекс, поставила все на стол. Минут пять мы просто смотрели друг на друга. Ее поведение – она сидела на стуле с прямой спиной, сдвинутыми коленями, немного разведенными голенями, перебирая указательными пальцами сложенных в замок рук, взгляд был направлен в пустоту – показывало, что она не собирается начинать разговор, и если у меня есть, что сказать, то именно я должна начать.

Налив чай в ее любимую зеленую чашку и в свою, синюю, я оттягивала время, думая, что мне необходимо сказать и как я могу оправдать свое отсутствие. Я склонялась к тому, чтобы рассказать правду. Мне часто говорили, что правда никому не нужна и однажды я буду жалеть об этом; но мне очень сложно что-то поменять в себе. Правда не всегда является полезной, и бывает, что по жизненно важной причине ее можно просто не договорить, но лжи не должно быть места.

«Начинай, Мила! Чем дольше вы будете так сидеть, тем сложнее будет начать», – говорила я себе, подбадривая на принятие правильного решения».

– Алин, я не пришла на назначенную тобой встречу по очень важному для тебя и для меня поводу, по весомой причине. – Сделав небольшую паузу, я глубоко вдохнула, потом выдохнула и настроилась продолжать.

– Честно, мне абсолютно все равно, поверишь ты мне или нет. Главное, что я говорю правду, и, рассказав об этом, я буду намного спокойнее, – продолжила я. – Да, ты сможешь меня осудить, но на тот момент я посчитала именно такое поведение правильным, и около двух недель я думала только о том, чего хочу я. Эта ситуация дала мне время на осмысление своей жизни, а также мира, в котором мы живем. Я анализировала все приходящие мне в голову мысли. О том, что с мной случилось… – сделав паузу, я вытерла слезу, которая, потекла по моей щеке, – знаю только я. Ты будешь знать об этом, – остановилась я, – только потому, что именно по этой причине я не выходила с тобой на связь, когда была нужна тебе; но я хочу тебя попросить об одной услуге, и даже клятве, – мурашки пробежали по моей коже, – при условии, – повторилась я, – что никто об этом НИКОГДА не узнает.

Я твердо смотрела ей в глаза, моя робость исчезла полностью, произнося свою речь, я гордилась собой. А это было намного важнее для меня в тот момент.

– Что случилось? – услышав, как я закончила свою речь, подруга, подпрыгнув, села на стул в нормальной, Алининой манере. Из ее глаз готовы были брызнуть слезы, я могла прочитать в них три слова.

– Не томи, молю…

– Хорошо, – я поставила чашку и немного поерзала на стуле.

Через две недели после происшествия со мной в моей квартире раздался телефонный звонок.

Тихон!

– Добрый вечер! – черствый голос прозвучал в трубке. – Могу ли я поговорить с Милой?

Мне хотелось бросить мгновенно трубку, закрыть все шторы и проверить входную дверь.

«Боже, зачем опять, кто снова за мной пришел? – кричал мой внутренний голос. – Нужно собраться и выйти грамотно из данной ситуации, надо изменить голос и при неприятном вопросе, сказать, что меня нет».

После секундного обдумывания ситуации прозвучал мой ответ:

– А кто ее спрашивает? – я старалась сделать свой голос томным и тяжелым, напрягая задние стенки глотки.

В трубке стояла тишина… Я чувствовала биение своего сердца, оно ускорялось. Я могла слышать свое дыхание, словно используя фонендоскоп, оно стало сбиваться, мне было понятно только одно: мне стало страшно, очень страшно.

– Меня зовут Тихон, – вдруг раздался голос. Потом наступила пауза.

– Здравствуй, Тихон. – произнесла я через пару секунд, когда ко мне вернулась речь.

– Через час я буду у твоего подъезда, мы поговорим! – в трубке раздались короткие гудки.

Я так давно его не видела, вообще про него забыла. Я пыталась вспомнить черты его лица, но все было смутно; у меня в голове был силуэт мужчины с неопределенными глазами, волосами, его лицо вообще не всплывало в моей памяти.

В тот момент я не думала о том, почему он позвонил и о чем будет наш разговор, и вообще, что у него случилось?

В тот момент я была словно под гипнозом. Час пролетел для меня незаметно, я ничего не делала, просто, присев на диван, смотрела в самую дальнюю точку, которую мой взгляд смог найти на стене. Это было похоже на муху, которая не хотела взлетать и менять свое местоположение. Мой организм привык к концентрации взгляда, очень часто при выполнении многих упражнений в спорте на большой высоте мне приходилось мгновенно находить точку, в которой я бы могла сфокусировать свой взгляд. Это не конкретно точка, данное слово больше из нашей спортивной терминологии.