Евгений Скоблов - Лунные яблоки. Сборник художественной прозы

1. Я перебрал немного и говорил не то.

2. Я перебрал много, и что-то хотел от кого-то из женщин.

3. Я напился «в свинью» и пел.

Вот, вот оно, это самое. Только без «перебрал немного» или «в свинью». Без этого и точка, потому что я этого никогда себе не позволяю, и даже если бы позволял, то не у нас и не во время коллективного мероприятия, пусть даже с закусками. Потому что, человек я относительно новый, а шеф (когда брал меня на работу) наслушался песен от тех, кто меня рекомендовал о том, каков я молодец – и чтец и жнец и т. д. И в том числе, в отношении выпивки. Точнее, о моем отрицательном отношении к этому делу.

Посему, положение умеренного во всем и инициативного зама обязывает меня быть примером везде, всегда, и особенно, во время дружеских пятнично-предпраздничных мероприятий. Теперь, если всё так и есть, как я вам тут растолковал и вопрос о том, что я просто тупо нажрался отпал, наступает момент истины, откровения, итогов моих умозаключений. А именно, ответ на главный вопрос современности: почему же всё-таки недоволен шеф.

Всё же, наверное, не тем, что я наговорил лишнего, ибо я не говорю почти ничего в новом коллективе – так поступают все умные и опытные люди. А самые умные вообще всегда помалкивают, то есть поступают так, как учила мама чемпиона мира по боксу Дэвида Хэя: «Если нечего сказать, лучше помолчать».

О том, чтобы что-то говорить женщинам, а тем более, чего-то от них хотеть, тоже речи быть не может. Всё по той же причине: меня ещё никто толком не знает. За два месяца можно только хорошо выучить как меня зовут, а уж о том, чтобы кто-нибудь из женщин посмотрел на меня с интересом… Нет, вот тут я наверное ошибаюсь. Но ведь и мне, на кой пылесос попадать в глупое положение, даже если несколько пар интересных глаз поглядывают в мою сторону не без интереса?

Значит, остаётся то, что остаётся. А остаётся вот что…

На этой вечеринке я пел. И потом шефу об этом доложили. Сейчас не важно, кто именно доложил. В нормальном коллективе так и должно быть, и даже, обязательно должно быть. Доклад шефу (детальный и беспристрастный, как сама правда) что и как было в действительности тогда, когда его самого не было. Кстати, поведение почти всех участников застолья во многом выстраивается именно с учетом этого будущего негласного доклада. Как ветеранов коллектива, так и новичков, вроде меня. Это – нормально. Это – необходимо. Это – оправданно. Шеф должен знать изнанку, иначе, он не очень-то и шеф, а просто первый.

Значит, всё же он недоволен тем, что я позволил себе петь на этой вечеринке. После пары бокалов шампанского. Нет, мы уже сняли алкогольную составляющую недовольства шефа. Просто, потому что пел.

Да, я пел. И не «давил песняка» в группе подвыпивших соратников («там ктой-то с горочки спустился»), а солировал. Лично и под гитару. Я это сделал, потому что мне пришлось это сделать: они меня заставили, и деваться мне было некуда.

Когда ведущая вечера Элла Семёновна (оргплановый отдел, ведущий специалист) объявила мой номер, те несколько пар заинтересованных глаз, заискрились в ехидном ожидании… предвкушении. Во всяком случае, мне так показалось. Кроме всяких предвкусительных приятных штучек в этих глазах читался вопрос: а что ты, собственно из себя представляешь, и не как зам, а как мужчина? Как исполнитель, раз уж тебя объявили… Блин! Мы так не договаривались, ни с Эллой Семёновной, ни с кем другим, но… «мгновенно мне гитару дали в руки…» и отступать было некуда.

Потому что я вспомнил, что пропустил мимо ушей, когда за день до события Оля Никанорова (та, что собирала деньги на стол) сказала мне, что на вечере все новые сотрудники, и я тоже, должны, т.с. «представиться коллективу». Или, как здесь принято говорить, «прописаться», исполнив что-нибудь музыкальное, или поэтическое. Или «хотя бы что-нибудь». Я, просматривая срочные документы, сдал ей, не глядя, тысячу рублей на стол, и ещё пятьсот, как новый член коллектива, и сказал, не вдумываясь в смысл её обращения и своего ответа, что «прописаться мол, всегда готовый я». Значит, художественно выступить на людях.

Вспомнил об этом я только тогда, когда Элла Семёновна… и т. д. До меня, правда, один прочитал басню И. А. Крылова «Певчие», второй прогундосил что-то из Есенина. А Ольга… не помню, как отчество, отбила под фонограмму чечётку (всё это происходило уже после пятого тоста). Вот почему мне отступать было некуда и некогда. Я настолько растерялся, что забыл, что сам же говорил, что когда-то исполнял куплеты под гитару. А иначе, с чего они взяли, что мне нужна гитара?